В январе 2023 года муфтий Чечни Салах Межиев выступил с призывом не запрещать разведенным матерям общение с детьми. Религия обязывает мусульман не препятствовать встречам детей с матерью, заявил он. На Северном Кавказе большая часть матерей теряют возможность общаться с детьми после развода. Часто маме запрещено даже навещать детей, и они не видятся годами. Но воспримут ли обращения священнослужителей о правах матерей?

Так принято…

В некоторых северокавказских регионах укоренился дискриминационный обычай со ссылкой на традиции, согласно которому дети – собственность отца. Суды и приставы в делах по опеке над несовершеннолетними нередко руководствуются именно этим и принимают сторону отца. Еще в 2021 году Европейский суд по правам человека признал системной дискриминацию женщин в вопросах опеки над детьми в северокавказских регионах. (статья 14 в сочетании со статьей 8).

В Ингушетии суд отказал в удовлетворении требований местной жительницы Розы Садакиевой об определении с ней места жительства детей. У Розы двое детей — шестилетняя Хадиджа и четырехлетний Мухаммед, которые живут с отцом Ахмедом Торшхоевым и его семьей. Спор об опеке над детьми возник в сентябре 2021 года, когда супруги разъехались. Дети по традиции остались с отцом, хотя Садакиева планировала воспитывать их самостоятельно и сняла себе и им квартиру. Несмотря на постановление службы опеки, что детям лучше жить с мамой, поскольку у нее есть квартира, доход, с детьми очень теплые отношения, Магасский районный суд отказал Розе и оставил детей с семьей ее бывшего мужа.

Но даже если по решению суда детям определено проживание с матерью, скорее всего семья отца сделает все возможное, чтобы они остались с ними – не по закону, а потому что так принято.

Фатима Юсупова после развода с мужем в 2007 году продолжила жить с сыном в Грозном, а ее муж уехал в Москву. В 2011 году родственник бывшего супруга забрал ребенка, чтобы тот смог увидеться с приехавшим из столицы отцом. С тех пор Фатима не смогла добиться того, чтобы ей не только вернули сына, но хотя бы позволили с ним встречаться. Юсупова обратилась в суд Грозного, который постановил «изъять» ребенка у отца, однако выполнять это решение мужчина отказался. Было возбуждено исполнительное производство, которое не дало никаких результатов – приставы так и не смогли вернуть ребенка матери. С того дня, как у Фатимы забрали сына, ей удалось увидеть его лишь один раз – уже 14-летним в августе 2021 года.

Известны случаи, когда не только разведенным женщинам, но и вдовам не дают общаться с детьми. Например, так случилось с жительницей Чечни Зелихой Магомадовой. Ее муж, работавший полицейским, погиб при исполнении служебных обязанностей в 2006 году. У Зелихи шестеро детей. Родственники ее погибшего мужа силой отняли всех шестерых и вынудили вдову переоформить на них пенсию по потере кормильца. Зелиха обратилась в суд, который определил место жительства детей с ней. Однако государство в лице судебных приставов также не смогло исполнить данное решение суда, и матери не позволяли общаться с детьми. Более того, брат мужа подал апелляцию и добился лишения Магомадовой материнских прав.

Но вернуть ребенка матери? Нет, даже не обсуждается, это же считается позором, ребенок принадлежит роду отца

Законы ислама, что дышло

При этом исламские ученые считают, что заниматься воспитанием детей до тех пор, пока они не начнут самостоятельно мыслить, различать хорошее и плохое, совершать осознанные поступки, должна мать. И только если она выходит снова замуж, то решение вопроса о воспитании и опекунстве над ребенком переходит в компетенцию суда.

Экс-председатель «Ассоциации кавказцев в Страсбурге» Шамиль Албаков, имеющий исламское образование и консультирующий кавказские пары в Европе по вопросам разводов, объясняет, что с точки зрения религии у матери существует полный приоритет не только на общение с детьми, но и на то, чтобы они оставались с ней.

«Согласно законам ислама, мать может быть разлучена с детьми только в том случае, если имеются весомые аргументы, которые должны быть подтверждены и доказаны. Дети должны находиться с матерью до сознательного возраста, когда они самостоятельно смогут выбирать место проживания. Если же разведенная женщина повторно выходит замуж, то это немного другая ситуация, и надо договариваться с родственниками бывшего мужа. И если дети нуждаются в том, чтобы остаться с матерью, то это будет принято во внимание при достижении договоренностей. Запрет на общение с матерью противоречит законам ислама», – пояснил Албаков.

Считается, что для решения конфликтов в семье мусульманская женщина всегда может обратиться в муфтият, где ее защитят от несправедливости. Как же дело обстоит на самом деле?

Психолог Ламара Исмаилова занимается судебными и внесудебными исследованиями детско-родительских отношений в Чечне и в Ингушетии. Экспертка рассказывает, что при определении места жительства детей после развода муфтият чаще всего принимает сторону мужчины. По ее мнению, это напрямую связано с фундаментальными традициями и взглядами, который гласят, что дети принадлежат роду отца.

«По традиции, именно отец и его род несут ответственность за формирование вайнахского менталитета, а также за все хорошие и плохие поступки человека, которые совершаются им на протяжении всей жизни, – говорит Исмаилова. – И, конечно же, контролировать того, кто растет под рукой проще, чем того, кто живет и воспитывается в другой семье. Лишним аргументом в пользу разлучения матери с детьми становится то, что семья матери предпочитает не брать на себя ответственность за ребенка, который традиционно считается принадлежащим другому роду. И поэтому неудивительно, что детей часто разлучают с мамами».

Северокавказский правозащитник Мурад Ф. (имя изменено в целях безопасности) отмечает, что после развода дети, которых разлучили с матерью, нередко воспитываются родственницами со стороны отца: «Правильнее было бы сказать: дети остаются не с отцом, а в семье отца. Разлученный с матерью ребенок, как правило, оказывается на попечении незамужней или бездетной сестры, либо матери отца. В случае его повторной женитьбы детьми занимается мачеха. Известны случаи, когда родственницы жестоко обращались с детьми. Но вернуть ребенка матери? Нет, даже не обсуждается, это же считается позором, ребенок принадлежит роду отца».

В 2019 году в Ингушетии семилетняя Аиша Ажигова была доставлена в больницу с множественными травмами, ожогами и гангреной. Девочке ампутировали правую руку. Как выяснило следствие, травмы были нанесены родной тетей девочки, сестрой ее отца, у которой ребенок оказался после развода родителей. Матери общаться с девочкой не позволяли.

Почти в то же время в Дагестане от побоев мачехи погибла четырехлетняя девочка. Из-за полученной тяжелой закрытой черепно-мозговой травмы у ребенка был поврежден головной мозг. Кроме того, на ее теле нашли следы старых побоев, по данным экспертов, ребенок неоднократно получал травмы от ударов тупым предметом по голове.

В Чечне две девочки (2011 и 2012 годов рождения) были доставлены в больницу со следами множественных истязаний. Дети после развода родителей проживали вместе с отцом и мачехой, где их неоднократно избивали.

Материнская депривация

Помимо возможных физических увечий, разлученные с матерью дети подвергаются и серьезным психологическим травмам.

Психолог Исмаилова уверена, что запрет на общение с матерью негативно влияет на психическое и даже физическое развитие ребенка. По ее мнению, из таких детей вырастают тревожные или эмоционально обедненные взрослые, не ощущающие себя в безопасности ни при каких обстоятельствах, лишенные доверия к миру в целом и имеющие проблемы, связанные с антисоциальным поведением.

«Есть такое понятие – материнская депривация. Это означает лишение возможности ребенка удовлетворить особо важные потребности в любви, заботе, ласке и безопасности. Биологическая связь матери и ребенка особенно в первые годы жизни малыша очень крепка, именно поэтому в разлуке с мамой он теряет чувство безопасности – даже в таком возрасте, когда всем кажется, что он ничего не помнит и не понимает. Он может не помнить, но это не значит, что не чувствует», – поясняет собеседница.

С ее мнением согласна и Залина Текоева, психолог из Владикавказа. Экспертка также считает, что запрет на общение с матерью негативно сказывается на ребенке вне зависимости от его возраста. Она добавляет, что из ее опыта проведения экспертиз по определению места жительства детей после развода есть нюансы, с которыми необходимо отдельно разбираться в каждом конкретном случае.

«Бывает так, что ребенок настроен или запуган другим родителем, либо находится под давлением, влиянием старших родственников, и необходимо отделить внешний прессинг и желания самого ребенка. До определенного возраста девочки и мальчики не в состоянии осознать, что маме пришлось уйти и это не было ее выбором. Даже, если известно, что маме запретили с ним общаться, ребенок все равно считает ее виновной. И если мать добивается воссоединения, ребенок не принимает ее. В таких случаях надо разбираться с помощью экспертов, через заключения психологов доказывать суду, действительно ли ребенок делает сознательный выбор или его настроили против матери», – рассказывает Текоева.

Психолог подчеркивает, что в идеале общение должно быть в равных долях с каждым из родителей, вне зависимости от того, с кем проживает ребенок: он должен знать, что у него есть оба родителя.

История чеченки Хеды Пацаевой из Ингушетии является наглядным доказательством словам психолога. Даптар публиковал видео, как она пыталась встретиться с малолетними сыновьями, а те выталкивали ее – «уходи, не хотим тебя видеть». По словам Хеды, детей били за то, что они звонили маме.

И если раньше он хотя бы давал деньги на ребенка, то теперь все расходы по содержанию ребенка ложатся на родственников: кормить, собирать в школу, одевать

Слово муфтия

Повлияют ли на сложившуюся ситуацию рекомендации подобные словам чеченского муфтия? И существуют ли механизмы, которые заставят мужей и их родственников прислушаться к словам священнослужителя и перестать запрещать разведенным матерям общение с детьми?

Шамиль Албаков полагает, что у муфтията должны быть все возможности, чтобы к ним прислушивались, но не рассчитывает на большие перемены без участия местных властей: «К сожалению, сейчас в Чечне очень многое делается вопреки и принципам ислама, и обычаям, и здравому смыслу. Одного призыва муфтия недостаточно, его слова возымеют действие только в том случае, если это будет угодно власти. Если руководство подключится и поддержит этот призыв, тогда изменения возможны».

Правозащитник Мурад Ф. считает, что такой призыв муфтия может быть частично связан с войной России против Украины: «Представьте, что отец ребенка погиб или вернулся контуженный, без ноги и не совсем дееспособный. И если раньше он хотя бы давал деньги на ребенка, то теперь все расходы по содержанию ребенка ложатся на родственников: кормить, собирать в школу, одевать. Вот тут и хорошо бы вспомнить, что есть мать, и пусть она тоже принимает участие. В таком контексте призывы муфтия, конечно, будут иметь влияние».

Ламара Исмаилова полагает, что заявление муфтия может возыметь благоприятное воздействие: «Возможно, отцы и их родственники, услышав это заявление, прекратят чинить несправедливость так уверенно, как это происходит сейчас. Если уважаемый человек высокого статуса говорит, как надо правильно поступать, то некоторых агрессивно настроенных отцов это должно обезоружить. Думаю, что дальнейшее поддержание и продвижение данных рекомендаций духовенством и другими структурами власти способствовало бы улучшению ситуации. Хочется верить, что так и будет».

Несмотря на то, что собеседники Даптара сходятся в том, что заявления священнослужителей могли бы иметь долгосрочные позитивные последствия для разрешения семейных споров по поводу детей, все они также настаивают: решить проблему дискриминации матерей без участия государства невозможно.

Наталия Ахмедова