В Ингушетии вышла на связь с родителями 16-летняя Асма, которая сбежала из дома, не желая выходить замуж. Она выдвинула семье несколько условий, при соблюдении которых согласилась вернуться. Одно из них – разрешение носить хиджаб. Это не единичный случай, когда девушки идут против воли семьи, если требования родителей противоречат их «европейским» ценностям или, наоборот, желанию соблюдать религию. Даптар узнал у экспертов, в чем истоки этой тенденции.

Глобальный тренд на эмансипацию

Поздно вечером 13 сентября Асма Даурбекова вышла из дома в Малгобеке, села в такси и отправилась в Магас. Водитель довез девушку до нужного адреса и уехал. После этого связь с ней была утеряна, на звонки родственников она не отвечала. Асму объявили в розыск.

После публикации заявления об исчезновении девушки пользователи соцсетей начали возмущаться «неподобающим» ее поведением и обвинять родителей, которые плохо смотрят за дочерью: «Зачесалось у молодой», «Нормальные девки по ночам на такси не шляются», «Девушки без сопровождения взрослых не должны ходить, а тут ночью одна с мужиком в машине».

Асму искали две недели, а в начале октября в аппарате детского омбудсмена в Ингушетии заявили, что местонахождение девушки известно, ее жизни ничто не угрожает: «Причина побега – нежелание выйти замуж, и ничего более».

Ингушские паблики сообщают, что при посредничестве «известного религиозного деятеля» Асма вышла на связь с родителями и пообещала вернуться при соблюдении пяти условий. Все условия неизвестны, но помимо нежелания выходить замуж, девушка потребовала, чтобы ей разрешили носить хиджаб. Даптар попытался поговорить с отцом Асмы Хамзатом Алиевым, но он отказался отвечать на вопросы.

По словам кандидата социологических наук, гендерной исследовательницы Ирины Костериной, тенденция к выбору собственных стратегий, отстаивания принципов и убеждений у девушек на Северном Кавказе началась достаточно давно. Одни хотят одеваться по-европейски, а другие – следовать исламскому дресс-коду даже вопреки воле семьи.

«Сегодня ношение хиджаба очень приветствуется, – говорит Костерина. – Но десять лет назад это было серьезным вызовом обществу. У правоохранительных органов было пристальное внимание к покрытым девушкам – их могли поставить на учет, как потенциальных террористок. Я знаю тех, кому приходилось воевать с родителями, отстаивая свое право на хиджаб».

Девушки отказываются выходить замуж за тех, кого им выбрали родители, или соглашаются на отложенное замужество – после того, как получат образование и начнут зарабатывать деньги

«Исламский выбор»

Девушкам, которые вступали в борьбу, отстаивая собственный выбор, посвящены публикации многих СМИ. Как правило, упор делается на условное «освобождение» от родительского и общественного гнета, на отказ подчиняться традиционным и религиозным требованиям.

Одна из последних громких публикаций это история Патимат Идрисовой из Дагестана. Когда ей исполнилось десять лет, отец с братьями заставили ее надеть черный хиджаб и платье до пола – были открыты только кисти рук и лицо.

«Я утром просыпалась, надевала все это и плакала. Меня все это душило – я будто бы была в чужой коже». Патимат сбежала из дома в Москву и еще по дороге из аэропорта попросила таксиста остановиться, чтобы переодеться. «Зашла в кусты и там сдирала с себя тяжелое, темное, опостылевшее. Надела толстовку Максима, его же джинсы и вышла новая, гордая собой. Я уже чувствовала себя чикой, классной. Закурила, стою и просто умираю от радости».

Но кроме этих историй есть и другие. С той же силой и отчаянием, с которой Патимат боролась за право снять хиджаб, ее ровесницы борются за право его носить. Мой хиджаб – это моя борьба и моя победа, говорит одна из героинь Даптара.

«У нас платок, назад повязанный, это – молодец девочка, слушает родителей, а если надевает хиджаб, то все по-другому, – рассказывает А. – Так что я поначалу платок надела и стала носить длинные вещи. А потом решила, что мне необходим хиджаб. Мне повезло, что я из такой семьи и такого рода, где специального надзора за женщинами не устраивают».

По словам «идеологического редактора» фильма «Хрусталь» Тони Дурмановой, женщин в хиджабе воспринимают как жертв – покорных и забитых, согласных со всем. Но, как отмечает Дурманова, чтобы надеть хиджаб («это в современной России, в XXI веке!»), иногда приходится преодолевать такие испытания, которые никто из говорящих про «забитых женщин Востока», даже представить себе не может».

Тревога и сопротивление мужчин

Северный Кавказ не обошли глобальные тренды на эмансипацию и борьбу за права женщин, поясняет Костерина. С каждым годом в регионе появляется все больше девушек, которые не боятся отстаивать свои ценности и принципы перед семьей и обществом. Они отказываются выходить замуж за тех, кого им выбрали родители, или соглашаются как минимум на отложенное замужество – после того, как получат образование и начнут зарабатывать деньги.

«Когда у тебя перед глазами примеры несчастливых браков подруг и родственниц, которые не могут уйти из-за отсутствия образования и работы, ты понимаешь, что независимость, в том числе экономическая – это залог безопасности», – поясняет Костерина.

Результаты социологического исследования «Гендерная система в республиках Северного Кавказа», говорят о том, что женщины в регионе становятся более свободными: «стали самостоятельными» и «повысился образовательный уровень». Об этом заявили 52% участников опроса в Ингушетии и 42% в Дагестане. В Чечне исследование не проводилось я из-за сложностей с получением данных. Хотя и были такие ответы, как «не соблюдают традиции» и «стали суфражистками».

Тренд на эмансипацию вызывает тревогу, сопротивление, а иногда агрессию со стороны консервативно настроенных мужчин. Девушки, которые ведут себя достаточно независимо, особенно если публично заявляют об эмансипационных ценностях, чаще всего подвергаются кибербуллингу.

«Их обвиняют в том, что они “отравлены западным феминизмом”, предают свою национальную культуру и традиции, – объясняет Ирина Костерина. – Так же много давления со стороны лидеров мнений, властей и представителей духовенства».

В пример она привела представителя муфтията из Дагестана, который на своем ютуб-канале заявил, что женщине не нужно заниматься фитнесом: ей достаточно «доить корову и разводить кур, чтобы она не приходила домой и не начинала качать права своему мужу».

На Северном Кавказе давление оказывается не только на девушек, но и на некоммерческие организации, которые не пропагандируют феминизм в западном понимании, но говорят о важности поиска женщиной собственного пути. В Дагестане, Чечне и Ингушетии почти все женские НКО закрылись: одних признали иностранными агентами, у других закончилось финансирование.

Одни девушки сбегают из дома потому, что хотят ходить по ресторанам и носить короткие платья. Другие требуют, чтобы приняли их выбор жить по исламу

«Девушки понимают, что не одиноки»

Примеры девушек, готовых сопротивляться давлению со стороны родственников, не остаются незамеченными другими девушками и вдохновляют их, говорит президент Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем «Кавказ. Мир. Развитие» Саида Сиражудинова.

«Кто-то требует образования, кто-то противится навязываемому браку, кто-то борется за религиозные права и свой взгляд на религию, – рассказывает Сиражудинова. – Девушки все больше и больше осознают перекосы патриархальности и уязвимость женщин. Чем больше дочь стремится к свободе, тем сильнее на нее давят родители. Есть, конечно, либеральные семьи, которые окажут поддержку, но тогда на них будет давить общество».

Собеседница считает, что сейчас важную роль в эмансипации играют медиа и социальные сети, через которые девушки могут обмениваться мнениями, обсуждать реальные примеры из жизни: «Столкнувшись с проблемой, они понимают, что не одиноки в этой ситуации, они видят “протоптанные” пути, как можно защитить свои права». 

Основательница шелтера «Китеж» Алена Ельцова подтверждает важность личных примеров девушек, которые смогли отстоять свою позицию перед семьей или, в крайнем случае, решились уйти из дома.

«Часто девушки терпят несправедливое к ним отношение, потому что знают – завтрашний день предсказуем, он будет такой же, как сегодня и вчера, – поясняет Ельцова. – Ведь бежать в неизвестность очень тяжело. Но когда девушки видят в интернете истории, которые благополучно завершились, то сами начинают действовать: узнают адреса кризисных центров и помогающих организаций, продумывают план побега».

Ельцова отмечает, для 35-40% женщин из республик Северного Кавказа, попадающих в шелтер, религиозные и традиционные нормы и требования остаются очень важны. В «Китеже» это понимают и стремление поддерживают. В частности, рассчитывая, сколько и какие продукты покупать, выделяют для мусульманок некоторую сумму, чтобы те могли приобрести халяльное мясо или птицу.

Салима (имя изменено) – правозащитница из Дагестана, ей часто приходится иметь дело с женщинами, оказавшимися в тяжелой ситуации, бегущими из дома, как от физического насилия, так и спасаясь от давления со стороны родных. 

«Одни девушки сбегают из дома потому, что хотят ходить по ресторанам и носить короткие платья. Другие, как в случае с Асмой, требуют, чтобы приняли их выбор жить по исламу, – говорит Салима. – Благонравие, которое не подкреплено готовностью отстаивать и себя, и свои ценности, не стоит ни гроша. И свобода, это и есть возможность сделать выбор. Даже тот, что мне или вам может не нравиться».

В последние годы на Северном Кавказе зреет женское сопротивление, и тут два варианта – или этот регион своей суровостью тебя задавит или только закалит характер, заключает Салима.

Лидия Тимофеева