Историю эту можно начать теми же словами, что и десятки, сотни, тысячи других: «Сначала все было хорошо». Эта история про то, что «хорошо» иногда заканчивается. Про то, что иногда заканчивается страшно. А еще про то, что ни подстраховаться, ни защитить себя через закон человек не может. Это история Ванданы Джиоевой, молодой женщины из Владикавказа. Ее семейную жизнь нельзя назвать счастливой. В июне прошлого года 28-летняя Ванда оказалась в реанимации после нападения бывшего супруга, чемпиона мира по армрестлингу Спартака Золоева. Врачи давали ей лишь небольшой шанс на жизнь. Но вопреки всему Вандана выжила. Впереди у нее еще долгая реабилитация, но самое страшное уже позади.

 «А потом началась жесть»

Ванда неделю не приходила в сознание. А когда, к огромному удивлению медиков, все же очнулась, ничего не помнила. Не только про инцидент, но даже про саму себя.

«Меня спрашивают: ‘Как тебя зовут?’. А у меня в голове вертится: ‘Ва’. Я думаю: что это за тупое имя! У меня же другое имя!», – невесело улыбается Вандана.

Но это было много позже, через шесть с половиной лет. А сначала они были красивой парой – Спартак и Вандана.

«Пока мы встречались, он не только ни разу не замахнулся, но даже никогда не орал, — вспоминает Вандана. На протяжении разговора, который длился почти четыре часа, она ни разу не назвала бывшего мужа по имени. —  Да, участвовал в драках,  с пацанами дрался. А так котенка хотел завести, с родителями общался спокойно».

Вандана и Спартак поженились в декабре 2013 года. Точнее, Спартак «украл» невесту.

«Это только называется, что меня украли, — рассказывает Ванда. —  Я была вхожа в их дом. И тут он мне говорит: ‘У бабули, у маминой мамы день рождения’. И я поднялась. Смотрю, туда идут и еще их родственники. Поднимаемся на четвертый этаж, и я смотрю, он  радостный такой. Спрашиваю, почему такой веселый? ‘А мне экипировку дали’, отвечает. А оказалось, он радостный, потому что женится! До последнего я не верила, что меня украли. Ко мне подошли здороваться мои золовки и повели меня в комнату. И я все поняла».

Жить молодые стали у родителей Спартака. Уже на пятый день совместной жизни начались проблемы.

«На него друзья начали давить, называть подкаблучником, — вспоминает Вандана. — ‘Что, уже домой идешь? Ну конечно, тебя там  жена уже под каблук загнала’, говорили они. Это его задевало, он в знак протеста не приходил домой. А моя свекровь ко мне все время забегала: ‘Позвони ему, скажи, чтобы шел домой’. Мне самой смешно было, что я женатому парню звоню: ‘Тут твоя мама говорит, чтобы ты шел домой’. А она настаивала: ‘Набери, а то он загуляет. У него кровь такая, мой свекор гулял, муж гуляет, сын тоже загуляет’. И мы с ним просто взяли и уехали на квартиру».

У него тогда еще не было никакой агрессии. А потом все поменялось. Началось рукоприкладство

Тогда они и столкнулись со всеми прелестями так называемой «бытовухи». Спартак начал залезать в долги, работать сверхурочно.

«А я на сохранении, у меня то анализы, то УЗИ, то еще что-то, — заново переживает то время Ванда. — И денег не хватало. У нас начались первые серьезные ссоры. Он пропадал. Он стал принимать участие в каких-то противозаконных движениях. А я этого всего боялась. А тут еще и гормоны. И я начала с ним ссориться: требовать, чтобы он хотя бы мне звонил, ведь для него было нормальным просто взять и уехать с пацанами в Пятигорск, не сообщив мне. И он начал говорить: ‘Ты мне надоела’. После ссор он просто брал и уходил, я ложилась спать. Наутро мы могли уже говорить нормально. У него тогда еще не было никакой агрессии. А потом все поменялось. Началось рукоприкладство».

Это еще не было избиением, скорее, больше напоминало выяснение отношений между двумя слишком экспрессивными молодыми супругами. Если не учитывать того, что Спартак — титулованный спортсмен, а Вандана — хрупкая женщина на седьмом месяце беременности. Тогда Вандана впервые позвонила родителям, сказала, что больше так не может. Но Спартак извинился и пообещал, что это не повторится.

«Вроде все нормально стало, — говорит Ванда. — А потом опять у него заскоки начались, он начал пить, домой не приходить. Мы списали все на то, что нам материально сложно. Решили переехать на другую квартиру, подешевле на 2 тысячи. Думали, что 2 тысячи как-то спасут наше положение.  И там уже началась жесть».

Как-то он пришел нетрезвым и стал все крушить: чашки, стекла. Ванда попыталась вмешаться, и он ее ударил. Она, будучи на последнем месяце беременности, не удержалась на ногах и упала.

«Мне стало плохо, я не могла встать. Думала, полежу, подожду, когда все пройдет. А он ноль реакции. Переступил через меня и пошел дальше», — вспоминает Ванда.

«В любом случае я была бы виновата»

Потом родилась дочка. С ее появлением отношения с мужем только ухудшились. Девочка плохо спала ночью, Спартак злился и уходил из дома. Приходил под утро, когда она засыпала. Он начал принимать психотропные вещества.  И Вандана вернулась домой, к родителям, хотя в Осетии такое не приветствуется.

«Я говорила с его дядей, — рассказывает девушка. — Он ему дал работу, зарплату, помог с квартирой. Мы снова съехались. Три месяца жили идеально. Каждый день соблюдался режим: завтрак и тренировки, потом прогулка, обед, сон. Потом он просыпался, шел  снова на тренировки, возвращался домой.  Мы ужинали, затем я  брала наушники, шла прогуляться — в магазин или еще куда-нибудь. Он понимал, что я весь день с ребенком, нормально на это реагировал. Ревности не было. Мог набрать, только попросить купить сигареты, не спрашивая, где я или когда буду. А потом он начал играть».

Семейная идиллия закончилась.

«Его друг ‘подсадил на аппараты’, — вспоминает Вандана, — Он начал спускать зарплату, появлялся долг за долгом. Сдавали нервы. Он приходил не в адеквате, провоцировал меня, между нами драка начиналась, пока ребенок спит. Чтобы на мне никаких синяков не было, он меня или об стену швырял, или об пол ударял, или в кровать вбивал. Тело безумно все болело, но не было видимых следов и мне не верили. Говорили: ‘Да он же такой спокойный! Он такого не мог сделать! Он же неразговорчивый даже!’. Барбитуры ему уже было недостаточно и началось потяжелее, что-то внутривенное. Я это увидела и рассказала его отцу».

Об меня были сломаны стеклянные стол, стулья, я уже без сознания лежала

Нетрудно догадаться, как отреагировал на это Спартак. Он был в ярости. После разговора с отцом он выместил всю свою агрессию на Вандане, она уехала к брату, а затем – снова к родителям.

Спартак не готов был отпустить жену, преследовал, предлагал помириться. Она решила дать ему ещу один шанс. Спартак уехал в Крым, а Ваднана, сдавшись на уговоры, присоединилась к нему. А потом выяснилось, что она — не единственная. Был скандал.

«Об меня были сломаны стеклянные стол, стулья, я уже без сознания лежала, а девочка, у которой мы в Крыму жили, просто взяла и легла на меня сверху, пытаясь защитить, — рассказывает Вандана. — Я когда ее увидела в купальнике, на ней огромные гематомы были. Все эти удары сломанных стульев пришлись на нее. Три дня мне потом очень плохо было. Бывало, я теряла сознание. Каждый раз, когда он приходил и выводил меня на эмоции, я теряла сознание».

Скорую никто не вызывал. Спартак приводил жену в сознание, усаживая ее в ванну с холодной водой.

«Дома я ничего не рассказывала, — объясняет Вандана. — Мне самой стыдно было, думала, меня будут обвинять. Вряд ли бы кто-то меня поддержал. В любом случае я была бы виновата. Молчала — виновата, не промолчала — тоже виновата».

Впрочем, рассказать и возможности не было. Спартак отобрал у Ванданы телефон. Так она и сидела в Крыму без денег, без связи, без надежды выбраться. Через какое-то время ей все же удалось уговорить мужа купить ей билет на автобус до Осетии.

«Я знала, что закон бессилен»

А спустя время Вандане позвонила новая девушка Спартака. Оказалось, он осужден за драку. Избил двух парней и мать одного из них, не поделив парковку.

Время, когда Спартак был под арестом, а это год с небольшим, можно назвать спокойным. Дочка подрастала, Вандана вышла на работу. Жизнь вроде бы возвращалась в нормальное русло.

А потом Спартака освободили.

«И он приехал, — грустно улыбается Ванда. — Он приходил, забирал ребенка, отводил ее к своей маме и следил за мной. Во сколько из дома ушла, во сколько пришла, во сколько работу закрыла, во сколько открыла.  Я уже ходила и оборачивалась, настолько мне было страшно. А еще он начал выхватывать меня. Где выхватывал, там и бил. Один раз я отвела ребенка в садик и смотрю, он стоит, выслеживает меня. В длинном пальто и на каблуках я полезла через забор. Я бежала, бежала, выбежала во дворы и начала смотреть, где есть люди. Увидела, около подъезда старушки сидят, остановилась и развернулась к нему. Бей теперь. Я дальше не убегу никуда. Хоть свидетели будут. Он догоняет меня и начинает трясти, кидать об землю, поднимать и снова кидать. С одного удара сразу меня свалил. Тут бабульки сразу: ‘Что ты делаешь?’ А он им: ‘Она моя жена! Она со мной матом разговаривает’. Какой-то парень мимо шел, остановился: «Ты что делаешь?». И он ему тоже: ‘Она моя жена!’. А парень говорит: ‘Я все понимаю, но она же все-таки девушка, как ты себя ведешь?!’ И они все его застыдили, и он ушел».

Муж, теперь уже бывший, стал бить ее головой о железную дверь

Сразу же после Вандана позвонила брату, он посоветовал ей немедленно написать заявление в полицию.

«Протокол на него так и не составили. Я сняла побои, но их особо не было — говорит Ванда. — Ну, потрусил он меня, ну, встала-упала. И ничего ему за это не было. Но его запугал участковый, типа, что могут снова посадить из-за непогашенной судимости. Он стал меня просить забрать заявление. Я не забрала. Но он наконец-то дал мне развод».

То, что брак расторгнут, не изменило ничего. Через месяц Спартак пришел к Ванде на работу и стал выспрашивать, есть ли у нее кто-то. Ванда отвечать отказалась и муж, теперь уже бывший, стал бить ее головой о железную дверь. А когда коллеги Ванданы выставили его на улицу, стал бить стекла. Так Ванда написала второе заявление.

Изменилось мало что: Спартак только возместил ущерб.

«Я знала, что это будет повторяться, что закон бессилен», — говорит Вандана.  

Она поменяла место работы: «Мне надо было пройти две остановки, но я специально садилась на маршрутку и ехала с двумя пересадками, чтобы сбить его, но  он все равно меня нашел».

Так Вандана лишилась последнего «островка безопасности». Как-то Спартак позвонил ей и сказал, что подъехал к ее работе, дочку привез и чтоб Вандана сама вышла и забрала ребенка. Но забрать спящую девочку не дал, твердил, что «отвезет их домой». Молодая женщина пыталась объяснить, что до конца рабочего дня еще два часа, но Спартак толкнул ее так, что она оказалась сидящей в салоне, только ноги на асфальте. И тогда он принялся бить по ногам бывшей жены дверцей машины.

«Я боялась остаться в машине заблокированной. Вот тогда он мне ноги и разбил, — говорит Ванда. — На наш крик проснулся ребенок. Я сумела открыть дверь и выскочить, схватив ребенка, потому что его отвлек и напугал мой коллега».

Ванда вспоминает, что она два дня не могла встать после этого случая. Руководство комплекса, в котором она работала, боялось огласки и возражало против обращения в полицию. Но Вандана все равно написала заявление. Третье по счету. Никакой реакции не последовало.

«Выйди к своей сестре, ей плохо»

Так продолжалось до 26 июня 2019 года, когда встреча Ванды и Спартака закончилась инвалидностью для нее и колонией для него.

В этот день Спартак написал бывшей жене, что у него будут соревнования и он хотел бы подняться на пьедестал вместе с дочерью. Они вроде договорились, что Вандана приведет малышку на финальные поединки и награждение.

«И на этом наш разговор закончился. Через пару часов он пишет мне сообщение: ‘Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать. Кто не спрятался, я не виноват’. Я подумала: дурак. Что я могла еще сказать?»

Он ждал ее около дома. Подъехал с другом, которому перед этим дал мужское слово, что не поднимет на Ванду руку.

«Начал спрашивать: ‘Не вернешься ко мне?’, — говорит Ванда. – Не вернусь, говорю. И начинаю заходить в ворота. ‘Ты хорошо подумала?’. ‘Да, я хорошо подумала. Спартак, уже хватит, мы взрослые люди, хватит позориться. Давай разойдемся. У нас есть ребенок, давай будем ради ребенка общаться — и все. Она уже достаточно большая, мое присутствие ей не надо, ты ее постоянно забираешь. Я тебе не препятствую. Ты знаешь ее график, ты знаешь, где я живу. Что еще? Я от тебя ничего не прошу, я на алименты не подала. Что еще?’. ‘Ты точно подумала?’. ‘Да’. И он ударил тогда меня. Я помню, упала на колени и сижу такая, думаю — ‘Господи! Зуб выпал’. Там такое пространство было. А оказалось, что челюсть вовнутрь зашла. Потом кровь начала собираться. Я упала на правый бок и вижу такой момент, что он с ноги ударяет и сносит с одного удара ключицу. От удара меня перевернуло. Он подошел ко мне, нагнулся, положил на спину, встал надо мной и начал бить в лицо. От одного удара я вырубалась, от следующего приходила в себя. Отключаюсь и прихожу в себя. Попыталась прикрыться руками, он взял мою голову и пару раз ударил ей об асфальт. Все, я отключилась».

Сломанная челюсть. Сломанная ключица. Тупая травма живота. Открытая и закрытая черепно-мозговые травмы…

По словам свидетелей, Спартак выволок Ванду за волосы, еще несколько раз пнул ее, проверяя в сознании она или нет. Потом зашел в дом, сказал сестре бывшей жены:  «Выйди к своей сестре, ей плохо. Вызови ей скорую».

Скорая ехала почти 40 минут. Все это время Спартак находился рядом с изувеченной Вандой и даже собирался сопровождать ее в больницу, да соседи не пустили.

Экспертиза, проведенная сразу после ареста, не выявила в его крови следов каких-либо алкогольных или наркотических веществ, экспертиза на вменяемость (проведенная по его собственному заявлению) показала, что Спартак психически здоров.

Физически и психически здоровый, не находящийся под воздействием каких-либо препаратов мужчина, среди белого дня чуть ли ни до смерти забил бывшую жену прямо перед домом ее родителей.

«Не могла подумать, что в день рождения переживу еще две операции»

Сломанная челюсть. Сломанная ключица. Тупая травма живота. Открытая и закрытая черепно-мозговые травмы. Кровоизлияние в мозг. Контузионные очаги. Гематомы. Вот далеко не полный перечень увечий из медкарты Ванданы. У врачей были самые печальные прогнозы: вероятность того, что молодая женщина выживет, была лишь на 20 процентов. А что выйдет из комы и не останется «овощем» — и того меньше. Она не могла самостоятельно дышать ее сердце самостоятельно не могло биться.

На восьмой день беспамятства Вандана открыла глаза.

«Надо мной все собираются с такими улыбками, с такой радостью. Я думаю: я вас не знаю, а вы мне рады! Все мимо пробегали: ‘О, Джиоева, ты в себя пришла?’.  Говорить я не могла, у меня в горле была трубка. Мне дали в руки айфон, спрашивают: ‘Ты написать, может, хочешь?’. А я думаю: ‘Написать? Что такое ‘написать’? Я была как трехгодовалый ребенок. Нажимаю на кнопку, не знаю, что делать. Мне разблокировали телефон, открыли сообщения. И я начала просто тыкать в разные точки экрана, не знала, что делать с этой штукой».

На вопросы, что случилось, родные и врачи тоже предпочитали не отвечать. Впрочем, учитывая, что у нее  работала только одна рука, сложностей с коммуникацией хватало.

«Меня спрашивали: ‘Ты хочешь время знать?’ Я не могла сказать: ‘Число! Число какое? Дата какая?’, — вспоминает Вандана, — Когда впервые увидела дату: четвертое июля, думаю: четвертое июля? Какое четвертое июля! Июнь же был! А у меня десятого июля день рождения. Думаю: интересно, выпишут ли до моего дня рождения. Предположить не могла, что  в свой день рождения переживу еще две операции».

Ванда вспоминает, что слышала разговоры персонала, когда еще была в коме. Они говорили о том, что им жаль ее, что она такая молодая, что у нее остались дети.

«Дети? Какие дети? Я поняла, что не помню, есть ли у меня дети. — говорит Ванда. — Потом мне рассказывали, как себя чувствует моя дочь, как она ждет маму. А я переживала, что не могу вспомнить других детей. Я же слышала в первый раз не про одного ребенка, а про нескольких!»

Родственники Спартака пытались навещать Ванду в больнице. Его брат привез ей таблетки, которых не было в учреждении.

«Как-то  приходит его отец, — говорит девушка. — Заходит в мою комнату. Подшофе. Ни извинений, ни разговоров. ‘Что у вас там случилось — никто кроме вас двоих не знает. Он одно говорит, ты, естественно, другое. Но никто не знает, что на самом деле у вас там. Не ругайтесь. Но самое главное, чтобы ты на ноги встала’», — пересказывает его слова Вандана.

По ее словам, родные Спартака сначала сказали, что готовы помогать, однако по факту никакой помощи — ни моральной, ни материальной — не оказали.

«Симулянтка!»

Сейчас Вандана, хоть и находится дома, продолжает лечиться. Она оказалась гораздо сильнее, чем думали врачи, и смогла встать с инвалидной коляски спустя пять месяцев. Еще два месяца с тростью – и теперь Вандана может передвигаться самостоятельно.

Правда, не всех радовало ее быстрое восстановление. У некоторых оно вызывало подозрения и ни профессиональная этика, ни обычное человеческое сочувствие к женщине, с которой случилась такая беда, не помешало их озвучить. С этим Вандана столкнулась, когда ее направили на консультацию в федеральный медицинский центр.

«Я подъезжаю к врачу на коляске своей, и она смотрит на меня и говорит: ‘Симулянтка! Твои травмы — несовместимы с жизнью. И вообще я не понимаю, кто тебе все это написал, кто тебе все эти диагнозы поставил. Ты, наверное, заплатила’, — вспоминает Ванда. — Как? Если я была в коме? Я поскандалила с ней, ушла. Она мне сказала сделать МРТ и прислать ей. После этого меня снова вызывают подъехать. И она мне снова говорит: ‘Ну, не может быть. Это не она. Это не ее снимок. Даже вот одна эта черепно-мозговая травма уже сделала бы ее нежизнеспособной. А у нее открытая, закрытая, контузионные очаги, гематомы. Не может человек с такими травмами жить’. И она вновь меня назвала симулянткой.  Я написала на нее заявление. Мне в полиции говорят, это первый раз такое, что на врача пишут заявление. Она дала полиции разъяснения, что это комиссия отказывает мне в реабилитации. Прислала заключение с подписями разных людей. Но как они могут что-то подписывать, если даже не смотрели меня?»

Вандана вспоминает, что ей очень долго было трудно вставать по утрам.

«Каждое утро у меня бывала перекличка всех моих больных мест. Два часа после пробуждения я просто лежала. Пока рука поноет, пока голова поноет, пока челюсть моя поноет, потом головокружение», — перечисляет Ванда.

Он не сознавался. Говорил, что всего лишь раз ударил. А дальше я, как рыба на суше, видимо, прыгала

Адвокат Спартака обещал, что его подзащитный возьмет на себя все расходы на реабилитацию Ванданы, если его отпустят под подписку о невыезде. Спартак обещал работать, чтоб поддерживать бывшую жену и их ребенка и не скрываться от правосудия. Суд, однако, ему не поверил и продлил арест.

С бывшим мужем Вандане пришлось встетиться на судебном процессе.

«Он не сознавался. Говорил, что всего лишь раз ударил. А дальше я, как рыба на суше, видимо, прыгала, — в голосе Ванданы горечь. — Когда я увидела его на суде, меня начало трясти. Вроде бы я его не боюсь, но это произошло как-то подсознательно. Он мне тогда сказал: ‘Извини, что так получилось’.  Я повернулась к нему. Чтоб ты сдох, говорю. Через месяц мы снова увиделись в суде. Я поняла, сейчас или никогда. Я должна была перебороть себя, потому что мне и сны все время снились, как будто я в бегах от него, и это все повторяется. Я  сидела и просто смотрела на него, глаза только прищурила. Не моргаю, смотрю. И он тоже. Я смотрю ему в глаза, а он не убирает взгляд. Так прошло минут десять-пятнадцать. В итоге он спрашивает: ‘Чо?’. Я отвечаю: ‘Нравится, да?’. И на коляску показываю. ‘А че с тобой? Упала?’. ‘Наверное, упала’. ‘И че, ходить не можешь? Совсем не можешь ходить?’, — и смеется. И это все при адвокате, прокуроре».  

Кроме издевательств супруга, Вандане пришлось пережить и общественное осуждение. Когда Спартак только был задержан, в интернете появилась аудиозапись их телефонного разговора. Там Вандана почти кричит, она не выбирает выражений, а в конце произносит резкие, оскорбительные слова, сопровождая их вопросом: «Что тебе еще сказать, чтобы ты, наконец, оставил меня в покое?».

Судя по комментариям под записью, эту фразу женщины, доведенной до отчаянья преследованиями и избиениями, не знающей, что еще сказать и сделать, чтобы оттолкнуть от себя человека, съедающего ее жизнь, услышали единицы. Зато тех, кто наконец-то нашел «объяснение» такой запредельной жестокости бывшего мужа, оказалось устрашающе много. В комментариях к новостям про Вандану стали писать, что она «сама виновата»,  Спартак «все правильно сделал» и на его месте «так сделал бы каждый».

«Его адвокаты пытались использовать эту аудиозапись, они говорили про нее на каждом судебном заседании, — рассказывает Вандана. — Но в записи была прямая угроза, приобщив ее к материалам дела, он сделал себе только хуже. Может быть, в глазах людей, которые скудны на ум, я и выгляжу ‘порочной женщиной’, которая общается матом, но я не использую мат в повседневной жизни. Тем не менее, если меня разозлить, — запросто», — говорит Ванда.

По ее словам, аудиозапись уже стала легендарной: «Мне рассказывали некоторые девушки, что они держат эту запись в телефоне и в сложные моменты включают ее как мантру, чтобы подавить жалость к партнеру».

«Тебя папа никогда больше не побьет!»

Спартак Золоев осужден по 111-й статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Правоохранительные органы решили не переквалифицировать дело на более тяжкую статью «Покушение на убийство». Золоева приговорили к шести годам лишения свободы и  около двух недель назад он  был переведен в колонию во Владикавказе.

А Вандана… Больше всего она переживает за свою дочь: «Когда я еще лежала в больнице, дочка говорила своим друзьям, что папа убил маму. Я боюсь представить, какую травму получил ребенок. Сейчас она все время со мной, она все хочет делать с мамой. Она очень заботливая. Мне подруга рассказывала, что ходила с моей дочерью в церковь. И та, когда свечку ставила, сказала: ‘Боженька, я хочу, чтобы моя мама побежала’. А еще говорит: ‘Я папу побью, и он тебя никогда не побьет больше’».

За год Вандана перенесла три операции, реабилитация после них еще продолжается: «Если бы год назад  мне сказали, что я буду сейчас кататься с ребенком на велике, я бы не поверила. Я не могла самостоятельно ходить в туалет, не могла  самостоятельно есть, а теперь я счастлива от того, что могу сама встать, пойти и выпить воды. Это такой кайф — вести самой ребенка в садик! Это такой кайф пойти и поесть, когда ты хочешь, а не ждать, когда тебе все это собьют и через трубочку покормят. Это такой кайф — ощущать еду и чувствовать запахи.  Я ненавижу табачный дым, но когда я смогла его почувствовать, я обрадовалась возможности его ощутить. Странно, что человек принимает все это как должное. Но наибольший кайф я ощутила, когда сняли титановые пластины. Я вздохнула. Я ждала больше года, чтобы получить возможность лежать на левом боку, чтобы в меня ничего не упиралось и не впивалось».

Елизавета Чухарова