Жизнь 21-летней Фатимы Зурабовой из Ингушетии мало чем отличалась от повседневности сотен кавказских девушек. Контроль старших, требование беспрекословного подчинения и запрет на мнение. За любую «провинность», которой может считаться даже попытка не согласиться с директивами старших родственников, могут надолго отобрать телефон. И наказания, которые во многих кавказских семьях до сих пор считаются одной из воспитательных мер. Поднять руку могут не только за «неподобающее» по мнению родных поведение, но и для «профилактики».

Много свободы дали

Каждый раз, когда появляется новость, что очередная девушка из республик Северного Кавказа сбежала из дома, под публикацией растут комментарии, дескать, много дали ей свободы, оттого все и случилось.

Действительно, Фатима по сравнению со многими своими сверстницами из Чечни, Ингушетии и Дагестана может показаться девушкой, которой дали «много свободы». Ей не только позволили окончить колледж (напомним, сестер из Хаджалмахи забрали из 7-го класса, как и Патимат Идрисову из Кироваула), но даже устроиться на работу.

Фатима – младшая в семье, шестой по счету ребенок в семье, родилась через несколько месяцев после трагической гибели отца и оказалась в ситуации, где ее одновременно все опекают, но и командуют и воспитывают тоже все: мама, старшие братья и сестры. Ото всех других ее защищали, в школе мальчишки опасались ее задеть, ведь у Фатимы были старшие братья. А домашние тычки, шлепки и подзатыльники как насилие она не принимала: так жили все – и мама, по ее собственным словам, росла так же. Иначе как вырастить правильно воспитанную дочку, чтоб не было никаких нареканий ни от родственников, ни от семьи будущего мужа?

Фатима оканчивала школу, когда ее впервые избили по-настоящему. Бил брат Аслан, что всего на год старше Фатимы. Бил ремнем. Как говорит она сама, «страшно не то, что побили, а что никто не вступился», а мама потом еще и добавила. Телефон у Фатимы отобрали на год при полном одобрении остальных членов семьи.

«Вокруг было много девушек, которым было в сто раз хуже», – вспоминает Фатима. Но мать стала все чаще говорить, что пора бы замуж, уже 21 год и после пары попыток отговорить ее от этой идеи, Фатима услышала, что мнение никого не интересует: как только на горизонте появится «хороший парень», ее за него отдадут.

Последней каплей стало требование брата бросить работу. Работа – она устроилась  администратором в стоматологическую клинику в Магасе – Фатиме была необходима. Не столько для денег: ведь зарплату полагалось отдавать маме и потом уже просить на разные свои нужды, а та решала – давать или нет. Работа нужна была как возможность выйти из дома и оказаться на территории, где нет криков, обидных слов, постоянного напряжения. И ремня там тоже не было. Кроме того, она там была не младшей, которой все командуют и которая не имеет права и слова поперек сказать, а человеком, занятым важным делом и хорошо с ним справляющимся. Самоуважение, вот что, наверное, эта работа ей давала. Понимание, что она что-то может, от нее что-то зависит, что она не пустое место.

Когда Фатиме дома сообщили, что у нее осталась неделя, чтобы закончить все рабочие дела и уйти с работы, она решилась бежать. С правозащитниками, которые взялись ей помогать, она была на связи с конца сентября, но на побег решилась только, когда поняла, что все свои аргументы в спорах с родственниками уже исчерпала. Территория России для поисков убежища ею не рассматривалась вообще, слишком влиятельная у Фатимы родня. Решила спасаться в Армении.

Попросила не искать

Побег Фатима назначила на 3 ноября. Но не вышло. Брат, по ее словам, в тот день просто не выпустил ее из дома. Прорыдав полдня, она собралась с духом и назначила новую дату. Предварительно договорилась с коллегой, что та ее подменит на работе, не хотела никого подвести.

Утром 8 ноября Фатима под напоминания брата, что неделя, отпущенная ей, истекает, вышла из дома, якобы на работу, доехала до Магаса, там отпустила одно такси и вызвала другое, которое и помчало ее в Минеральные Воды. Всю дорогу ее трясло, она боялась, что ее хватятся, боялась опоздать на рейс, боялась, что ее билет окажется каким-то неправильным, а еще боялась самолета. Она никогда еще не летала. Отпустило ее только в воздухе.

Уже в Армении она записала видеобращение, которое через правозащитников отправила родным. Объяснила причины своего поступка, попросила ее не искать, но понимала, что так просто все не решится.

И оказалась права. Она уже обжилась в квартире, что сняли для нее в Аштараке, небольшом городке в 35 минутах езды от Еревана, и даже подыскала себе работу, радовалась, рассказывая правозащитникам, что у нее собеседование и она скоро станет самостоятельной.

Но вечером 14 ноября, через шесть дней с начала ее новой жизни, в квартиру, которую Фатима уже считала своим домом, пришли армянские полицейские. Отследили ее местонахождение по записям с камер видеонаблюдения. Оказалось, что в Ереван прибыл дядя Фатимы, Юсуп Микаилович Зурабов – член «Единой России», в прошлом депутат парламента и министр экономического развития Ингушетии. И вскоре ориентировку на нее разместили в армянских чатах – якобы россиянка просто пропала в стране, хотя семья прекрасно знала и о причинах побега, и о ее желании начать жизнь с чистого листа.

Оторвать уши-ноги

Первое, что сделали полицейские, усадив девушку в машину, довольно грубо отобрали телефон, по которому она пыталась поговорить с правозащитниками, а потом отвезли в Ереван в полицейский участок на улице Агоряна. Телефон Фатиме не вернули, сказали, что он изъят в «рамках уголовного дела», адвоката, который явился в отделение, чтобы ее защищать, к девушке не допустили, причину ее задержания не объяснили.

К таким историям в России правозащитники, работающие с кейсами девушек, бегущих из республик Северного Кавказа, уже привыкли. Но не ожидали, что такой же сценарий повторится в Армении просто по щелчку пальцев дяди Фатимы, который в чужой стране вел себя как хозяин.

В телефонном разговоре с координаторкой правозащитной группы «Марем» дядя Фатимы Юсуп Зурабов не без самолюбования отметил, что у него очень серьезные связи в МВД Армении. И именно поэтому в данный момент он сидит в кабинете начальника следственного отдела и только что просмотрел отобранный у племянницы телефон, который ему услужливо принесли армянские полицейские.

С племянницей своей на тот момент Зурабов уже поговорил. Фатиму в нарушение всех правил обращения с жертвами домашнего насилия, которые запрещают оставлять человека наедине с его преследователем, почти сразу после доставления в отделения, просто втолкнули в кабинет. Там уже сидел дядя и его друг, которого Зурабов представил как Сергея, сотрудника правоохранительных органов Армении.

Сначала с девушкой говорили оба, уговаривали «вернуться по-хорошему», убеждали, что ей «запудрили мозги» и на самом деле «хотят продать на органы».

Затем дядя попросил друга выйти и разговор пошел в немного иной тональности. Он подробно расписал племяннице, что будет, если она не вернется в Ингушетию добровольно. В частности обещал, что разберется со всеми, кто так или иначе ей помогал, а сама она сядет в тюрьму на четыре года. Адвокату Фатимы, который в это время пытался получить доступ к своей подзащитной, дядя обещал «оторвать уши и ноги». И заявил, что хочет Фатима или нет, а поедет домой.

Судя по словам пресс-секретаря Следственного комитета Армении Гора Абрамяна, заявление о розыске Фатимы подал не сам Зурабов, а его друг, по видимости тот самый Сергей.

«10 ноября 2023 года в линейный отдел аэропорта «Звартноц» полиции МВД РА поступило заявление от гражданина о том, что 8 ноября 2023 года дочь брата его друга Фатима Ахмадовна Зурабова авиарейсом Минводы-Ереван прибыла в аэропорт «Звартноц», но они по сей день не имеют о ней никаких сведений», – говорит Абрамян.

И заверяет: «В рамках вышеуказанного производства сотрудникам полиции МВД РА дано поручение, в том числе по части обеспечения безопасности Фатимы Зурабовой. Она не находится под арестом, во время пребывания в следственном отделе ни с кем из членов семьи, родных не встречалась и не общалась»…

Обвинят в краже и посадят

Ночь с 14 на 15 ноября Фатима провела в полицейском участке. Адвоката к ней все же допустили, но уже утром. Вернули и телефон. Фатима сразу же обнаружила, что к нему подключено постороннее устройство. Российские правозащитники вместе с армянскими коллегами пытались разместить ее в шелтере, где получают приют жертвы домашнего насилия, но им отказали. Объяснили, что для этого нужно направление от полиции, а в полиции Фатиме сообщили, что поскольку в объяснительной, которую она написала, указано, что избивал ее брат, а брат находится на территории России, армянская полиция никакой угрозы ее здоровью и жизни подтвердить не может. Также, по мнению полиции, не представлял для нее никакой угрозы и дядя Юсуп Зурабов, которому, напомним, фактически дали зеленый свет и на чтение переписок Фатимы, и на возможность говорить с ней без присутствия ее адвоката.

Получив доступ к телефону и переписке Фатимы, Зурабов связался с правозащитницей, которая помогала девушке во время побега. Запись разговора есть в распоряжении редакции, вот выдержки из него:

«Девочка просто-напросто забуксованная. Она тупой ребенок. На Кавказе в 21 год что может решать в доме ребенок? Неужели тот человек, который ее на машине вывез в аэропорт Минвод, думает, что я при своих возможностях не смогу узнать, с какого боку чужой мужчина посадил ее и увез?

Если Фатима решит не возвращаться, тогда она остается здесь. Мне такой ребенок не нужен. Но с теми, кто это все организовал, я сделаю все, что мне позволят мои возможности и мой характер. Я узнаю, кем инициировано это расставание с моей племянницей, и кто этому способствовал – ими будут заниматься самые лучшие специалисты всех силовых структур РФ.

Я никому не угрожаю, но буду требовать исполнения закона Российской Федерации по ребенку, по которому завтра в обед уже может быть возбуждено уголовное дело. Потому что у меня есть основания полагать, что у меня пропала фамильная драгоценность в виде моего золотого кольца».

Те же самые намерения – разобраться с теми, кто помогал Фатиме и обвинить ее в краже – озвучила и мать девушки, Зарема Зурабова, прилетевшая в Ереван 15 ноября. Встреча ее с дочерью прошла в том же полицейском участке. Теперь уже в присутствии адвоката Фатимы, соцработницы из армянской правозащитной организации и сотрудника полиции. Спустя какое-то время по просьбе Фатимы их с матерью оставили наедине. Запись разговора есть в распоряжении редакции, приводим тут выдержки из него:

«Если ты не вернешься домой, знаешь что будет? – говорит Зарема Зурабова. – На тебя уголовное дело заведут и тебя посадят в тюрьму, и ты будешь сидеть в тюрьме до последнего.
— А за что?
— А найдут, за что. За 60 тысяч, что ты у меня украла.
— Какие 60 тысяч? Ты зачем врешь, мама?
— Ты же тоже врешь, что тебя били.
— Ты разве меня не била, руку не поднимала? Как я что-то не так, то ты…
— Разве я как мать не могу этого сделать? Фотя, я всех била. Мать воспитывает детей».

Это известная на Северном Кавказе практика возбуждаемых по формальным заявлениям уголовных дел, когда беглянок сами силовики возвращают домой по надуманному обвинению. Разумеется, никаких краж не было, но это уже никого не волнует, все понимают: заявление лишь формальный повод задействовать механизм насильственного возвращения. Так было в историях Лейлы Гиреевой, Селимы Исмаиловой, Марины Яндиевой и многих других.

Не дают взрослеть

«Дядя и мать Фатимы в разговорах с нами и с ней самой предлагали способ урегулирования ситуации, – рассказывает правозащитница М., помогавшая Фатиме в побеге. – Они говорят, что отпустят ее добровольно и откажутся от нее, если девушка вернется в Ингушетию и заявит о своих намерениях всей семье. Юсуп Зурабов заверял, что готов даже оплатить билеты и Фатиме, и ее адвокатам. Нам такой вариант кажется не только странным – и дядя, и мама уже беседовали с Фатимой наедине, без правозащитников и адвокатов и слышали ее ответы), – но и небезопасным».

При этом Фатима очень привязана к родным и не хочет терять связь с семьей, отмечает правозащитника: «Вчера по ее просьбе мы организовали ее звонок с мамой по защищенной сети. Думаю, если бы не строгая кавказская установка на жесткий контроль над незамужними родственницами, если бы они сами могли принимать важные решения, касающиеся их жизни, если бы их слово что-то значило, и они могли отстаивать свое мнение, то многие из них никуда не бежали бы. Но им запрещено возражать».

Девушкам не дают взрослеть, добавляет собеседница, ведь взрослость предполагает наличие собственного мнения, готовность отстаивать его, а большая часть кавказских семей воспринимает такое как бунт и подавляет всеми возможными способами.

Правозащитница считает показательным фрагмент разговора Фатимы с Заремой в отделе полиции, где мать настаивает – «Я не узнаю тебя! Это не твои слова, Фотя, ты никогда мне такого не говорила!» А дочь отвечает, что проговаривала все это в течение последних нескольких лет, но про себя, потому что «вы учили меня молчать».

«Мы не можем судить, насколько серьезны слова Фатимы, что ее могут убить, – продолжает М. – Но если Фатиму все же вернут в Ингушетию, очень велика вероятность, что ее закроют дома, откуда она не сможет выходить без сопровождения кого-то из родственников, лишат всех способов связи с внешним миром, отнимут документы и ни о работе, ни об учебе и речи не будет. Как это было с Мариной Яндиевой и многими другими. Которую после ее первого побега вернули и на семь лет фактически заточили в четырех стенах, даже дверь в ванную она не могла запереть».

Это очень типично для полиции проявлять безразличие в целом или стараться, якобы «примирить» стороны, чтобы быстрее закрыть дело, говорит Анна Меликян, соцработница правозащитной армянской организации, сопровождавшая Фатиму в полиции.

С ней согласен и сотрудник Pink/Armenia Мамикон Ховсерян: «Исходя из нашего опыта, могу сказать, что агрессор чувствует себя в полицейских участках в большей безопасности, чем жертва. А если у них [у агрессора и полицейских] есть общие друзья или коллеги, им легче найти общий язык. Жертвам дискриминации или жестокого обращения здесь небезопасно и всегда есть страх, что их могут похитить».

Благодаря обращению в офис омбудсмена Армении, который взял дело на личный контроль, активному включению в ситуацию СМИ и решительности самой Фатимы, удалось предотвратить вывоз девушки домой.

В настоящий момент она находится в безопасности и ее кейсом занимаются сотрудники «Хельсинской гражданской ассамблеи – Ванадзор». Они планируют обжаловать действия полицейских, нарушивших права Фатимы.

Практика задержания жертв домашнего насилия по надуманным обвинениям за последние годы распространилась с Северного Кавказа на другие регионы – лишь по формальному и ничем не подтвержденному подозрению задерживать беглянок теперь помогают, например, сотрудники московской и питерской полиций.

Опасность ситуации в том, что она может перейти и в Армению, где живут тысячи релокантов. Попасть в Ереван можно без заграничного паспорта, а из-за распространенности русского языка и близкого менталитета, адаптироваться здесь легче, чем в Европе. Но прецедент с Фатимой Зурабовой, как и истории задержаний эмигрировавших сюда политических активистов, ставят под сомнение безопасность нахождения в Армении для россиян, преследуемых собственной страной.

Наида Гамзатова