У нее есть мастерская (с двумя кошками!), в которой она придумывает и делает своих кукол. Но не тех, которыми играют дети, а тех, что коллекционируют взрослые. Она называет их «куклы для любования» и считает, что у них куда больше сходства с картинами, чем с игрушками. О том, что служит источником вдохновения для мастеров кукольного дела и почему важно быть не стесненным никакими рамками, когда делаешь свое дело, – Земфира рассказала Даптару.
«Вдохновить может что угодно. Мой папа, в чей мастерской я сейчас работаю, всю жизнь собирал книги по искусству и детские книги с хорошими иллюстрациями, которые я любила листать в детстве. Да и сейчас тоже люблю. Вообще хорошо иллюстрированные книги часто помогают полету фантазии. А еще воспоминания из детства, когда центр моего родного города еще не был местом для шоппинга и прогулок, а там просто жили люди. По вечерам бабушки сидели на парадных крылечках у старинных дверей, обсуждали домашние дела и внуков; по праздникам старики надевали костюмы, а тетушки делали высокую прическу и повязывали легкие косынки. Вот именно их – соседей и знакомых по городу я вспоминаю, когда леплю своих дедушек, бабушек и тетушек. Я никогда не лепила портреты своих бабушек, но в каждой моей кукольной бабушке есть частица их образа.
А еще я люблю гулять по городу и заходить в магазины тканей. Часто оригинальная ткань может вдохновить на интересный образ. У кукол-красавиц я через костюм показываю и образ, и характер. Именно ткани и фурнитура этот образ могут подсказать. И еще я люблю, чтобы в куклах оставалась недосказанность. Чтобы зритель смог увидеть в ней и собственную историю».
— Вы часто рассказывали, что на ваш выбор профессии повлияла бабушка, которая показала вам, как делать куклу времен ее детства – из тряпиц и прутиков. А вы помните, чтобы вы в куклы играли?
— Я не помню самого процесса игры, мне кажется, что я больше всего любила их делать. С тех самых пор, как бабушка научила меня делать куколку из прутиков и тряпиц, я наделала их великое множество. Для своего удовольствия – мне нравился процесс работы. Первые куклы, к сожалению, не сохранились, это уже позже папа начал их собирать. Я думаю, что он это делал просто для памяти, но после его смерти я нашла в его мастерской целый мешок своих старых кукол.
— Ваша папа Батраз Дзиов был известным в республике художником, и вам по наследству перешла его мастерская. С одной стороны – такое в художественной среде не редкость. С другой – может, вам хотелось чего-то другого, но имя обязывает?
— Папа по образованию был художник – график и живописец, эта же профессия записана и в моем дипломе. И для меня было совершенно естественным пойти по той дороге, которую для меня проложили, и я иду по ней уже много лет. Нет, мне не хотелось чего-то другого. Ну и в нашем городе есть замечательная художественная школа и училище, так что мой выбор кажется абсолютно естественным, как ни смотри. Конечно, дороги мало, ты еще должен по ней пройти. Да и гладкой она у художников бывает редко. Если ты не привык много работать – никакой талант и никакая дорога не спасут.
— А вы ушли полностью в изготовление кукол? Никакой графики?
— Я работаю художественным редактором детского журнала «Ногдзау», куда меня, выпускницу института, пригласил главный редактор Музафер Дзасохов (осетинский писатель – прим. ред). И я до сих пор работаю, поэтому как графику мне есть где себя реализовать. Я также иллюстрирую детские книги, так что нельзя сказать, что я ушла в куклы полностью. Да и неинтересно заниматься чем-то одним. Поэтому даже когда я делаю кукол, то не зацикливаюсь на одном стиле, они у меня и ироничные, и строгие красавицы.
— Кукла – она же игрушка для детей? Во взрослом мире у слова «кукла» коннотации скорее отрицательные.
— Нет, я не могу с вами согласиться. Детские куклы и авторские куклы – это совершенно разные вещи. Авторскими куклами не поиграешь, они хрупкие и предназначены для любования. Их назначение – стоять в витрине, украшать интерьер. Те, что делаю я, – авторские, для коллекционеров, для взрослых людей. Мне предлагали пару раз сделать игрушку в подарок ребенку, но я отказалась: на каждую куклу уходит много часов, а сломать ее ребенок сможет в момент. Просто разобрать на запчасти: самоотвердевающий пластик, из которого сделаны мои куклы – материал довольно хрупкий. Да еще в моих куклах много деталей, которые ребенок может легко оторвать.
— Вы – самоучка. После детства, когда бабушка научила вас, как готовить деревенскую куколку, вы нигде не учились?
— Я училась самостоятельно, и мне очень помогло в работе мое художественное образование. Также я немного поработала бутафором в нашем местном театре кукол, научилась там каким-то технологиям, например, делать гипсовые формы и работать с папье-маше. Тогда информации об авторских куклах и кукольниках было совсем немного, приходилось ее добывать: я могла, к примеру, купить толстенный дорогой глянцевый журнал, потому что в углу на одной странице была фотография с авторской куколкой. Но настоящий переворот в сознании у меня произошел в 1997 году, когда в Москве я впервые попала в первую в России кукольную галерею «Вахтановъ» в ЦДХ. Вот там я впервые увидела настоящие авторские куклы и поняла, в каком направлении надо двигаться, и какие материалы для кукольников уже существуют. И мне очень помог первый в нашей стране журнал «Кукольный мастер», в котором было много информации об авторах и техниках работы. Потому что до этого я просто изобретала велосипед.
— Но костюмы на ваших куклах очень затейливые. Шить вы учились?
— Шить в общепринятом смысле я не умею, и швейную машинку терпеть не могу. Для меня фартук смастерить – это проблема. Нет, я шью руками, по своим методикам и сразу на кукле. И продумываю костюм до мелочей, даже, как складки на юбке должны лежать. Поэтому я не люблю, когда к моим куклам притрагиваются.
— Область коллекционных кукол – консервативная? Ну вот стандарты ваших красавиц – такие же нереальные, как у куклы Барби.
— Ничего не могу сказать о Барби. Во-первых, мне она не очень нравится, а, во-вторых, она игровая. А что касается пропорций – ну, если делать красавиц, то да – и ноги будут длинные, и лицо тонкое, жанр такой. Но есть же и другие куклы – гротескные. Но вообще авторская игрушка – очень разная.
— А вы делаете кукол на заказ?
— Заказы я беру очень редко и ужасно не люблю. Человек, который приходит ко мне с таким предложением – он уже себе все в голове нарисовал. И ждет, чтобы вышло фотографическое сходство с тем, что придумал. А у меня свое воображение, и как бы я ни старалась – наши видения вряд ли совпадут. У меня однажды так и вышло, я видела, что клиент разочарован и просто предложила куклу не забирать. Правда, почти сразу нашлись желающие ее купить.
Вот портретные куклы – другое дело, хотя опять же берусь я за это редко и обговариваю все подробно «еще на берегу». И берусь только, если вижу, что человек мне доверяет. Но это сложная работа – мне помимо фото нужны еще какие-нибудь детали: характер, любимые привычки, любимый цвет, да что угодно. Один раз меня попросили сделать портретную куклу военного врача. Попросил человек, которому я не могла отказать, но в результате – работа шла мучительно. Потому что кроме профессии мне не рассказали о человеке ничего – ни есть ли у него хобби, или как зовут его кота, если он у него есть – ничего.
Ну, и конечно, еще есть куклы в национальных нарядах. Я делала их много лет с большим удовольствием, да и покупателей кукол – джигитов и невест – всегда много. Но в какой-то момент поняла, что мне это перестало быть интересно, и решила не тратить на это свою жизнь и время.
— А как художнику, который ориентируется не на желания зрителя, а на собственный вкус, продвигать свои работы?
— Мне приятны отзывы зрителей, как и любому художнику. Но мне удивительно, когда человек выкладывает свои работы в сеть, и хвалит сам себя. Я так не могу, я с детства знаю, что похвалить тебя должны другие. И особая ценность – это отзывы коллег. Только другой художник может справедливо оценить твою работу, заметить достоинства и косяки. А еще мой опыт говорит, что если то, чем вы заняты, не доставляет лично вам никакого удовольствия, то оно вряд ли понравится кому-то еще. Много раз было, что та кукла, что мне самой очень нравится – привлекает больше внимания.
— Когда я готовилась к интервью с вами, то мне вас описывали не только как кукольницу, но и бизнесвумен. Но оказывается, что заказы вы не принимаете, да и мнение зрителя для вас – дело десятое.
— А мой бизнес в другом: в какой-то момент я решила, что кукол я продавать не буду, а буду делать выставки. У меня их было много – и персональные были, и с папиными работами – он ушел в 2013 году, были коллективные с единомышленниками. Но я всегда подбираю работы только сама и по своему вкусу. Вот сейчас я готовлю коллективную выставку – и художников стараюсь найти самых интересных.
Если выставка организована хорошо и правильно – на ней вполне можно заработать. Иногда на выставках меня просят продать работы, я не против, но это не главная цель. Сделать выставку, на которую люди будут с удовольствием приходить – вот это мне интересно.
Ну и сам процесс, когда ты делаешь куклу не заказ, не на продажи, а для выставки, то ты ничем не ограничен и работаешь только для собственного удовольствия. Я могу не думать, что кукла неформатная и не впишется в ничей интерьер, могу не учитывать постороннего мнения по поводу костюма или цвета волос. Это очень раскрепощает, и ты можешь делать только то, что хочешь и чувствовать себя свободно.
Знаете, как в фильме «Мимино»: «В этом гостиница я директор»?
В последнее время для меня это важно.
— А у вас дома есть куклы? Ну те, с которыми вам трудно расстаться.
— У меня в кладовке в коробках хранятся неформатные куклы, которые я делала для выставок. Они громоздкие, их вряд ли кто купит. А так, чтобы вот прямо мне хотелось себе куклу оставить – нет. От любой куклы устаешь, сколько можно на нее смотреть?
— Вот вы продали куклу коллекционеру. А что потом? Вас интересует, что случилось потом? И коллекционеры кукол – кто они?
— Это прежде всего богатые люди – ты же не задвинешь коллекцию в шифоньер? Для нее нужно специальное место в доме, в обычных квартирах с этим сложно. Но больше вам сказать ничего не могу. Однажды по каналу «Культура» крутили интервью с известной режиссеркой, а она, как выяснилось, коллекционирует кукол, и все интервью происходило на фоне ее коллекции. И я там увидела свою куклу. Это было очень приятно. Но в общем и целом – что происходит с куклой потом, я не знаю. Как-то не думала об этом.
— А что сейчас происходит в кукольном мере? Я, пока готовилась к интервью, перечитала кучу источников. Оказывается, в России работают сотни кукольных дел мастеров, причем, направления самые разные. Очень популярны куклы—берегини, например. А вас коллеги вдохновляют?
— Конечно, и этих мастеров в стране довольно много. И мне кажется, что российские кукольники намного сильнее, чем, допустим европейские. Европейцы уже несколько веков делают, например, фарфоровых кукол, и достигли в этом большого мастерства. Но это куклы для детей, для игры. А у нас больше разнообразных стилей и направлений.
— А кукольники у нас в основном женщины?
— Нет, кукольников-мужчин много. Их работы отличаются от тех, что делают женщины, как правило, большей скульптурностью. Как минимум одного, вы точно знаете – это Роман Шустов, автор питерского «Грустного ангела».
— Сейчас модно участвовать во всяческих коллаборациях, когда два мастера создают что-то общее и получается совсем новое. Вы бы хотели?
— Знаете, я как-то пыталась подругу подключить, чтобы и быстрее и веселее работалось. В результате мы очень приятно провели день и ничего толком не сделали. Мне спокойнее работать одной.
— Но тем не менее, вы решили открыть собственную школу, в которой учите молодежь делать кукол.
— Мои ученики очень разного возраста, самому старшему – 70 лет.
— Школа мне самой дала довольно много. Во-первых, это расширяет круг общения и появляются новые друзья. И как ни странно – это очень полезный опыт в плане мастерства: когда ты объясняешь какие-то хитрости работы, то и сам дополнительно набиваешь на этом руку.
— Существует мнение, что куклы часто похожи на своих авторов.
— Вольно или невольно, но каждый автор лепит себя. На какой-то выставке я стояла рядом со своими куклами, и два человека сказали мне, что я и мои куклы похожи. И я начала обращать внимание на работы других авторов, и поняла, что это в значительной мере правда.
— Мы живем в трудное время. Многие представители творческих профессий говорят, что не могут работать, что почва ушла из-под ног…
— Я стараюсь абстрагироваться. Если постоянно слушать новости – то работать не получается совсем. А продолжать делать то, чем человек сможет любоваться, – необходимо.
Зарема Магомедова
DAPTAR 