Европейский суд по правам человека вынес решение по делу о похищении 19-летнего Салмана Тепсуркаева. Он был одним из модераторов чеченского оппозиционного телеграм-канала 1Adat, рассказывающего о пытках и похищениях в Чечне. По решению ЕСПЧ Тепсуркаеву присуждена компенсация от государства – 26 000 евро. Но его местонахождение до сих пор не известно. Прошел год и про него, мягко говоря, забыли. Родители отказались от Салмана. И только его русская жена Лиза на что-то надеется…

Грозный. Любовь

Лиза в Чечне оказалась по воле случая. После окончания школы решила поступать на медицинский в Пятигорске, где жили ее родители. Но ее отговаривали, мол, не стоит, там совсем слабый вуз. А когда ее мама пошутила – «Может, Грозный устроит?», Лиза вдруг подумала: а почему бы не попробовать? Поехала. Посмотрела. И, как ни странно, слышать такое от девушки, выросшей там, где больше и общегражданских, и женских свобод, Грозный ей понравился. Чтобы не выделяться, она заказала пару длинных юбок, «как у принцесс», и перебралась в столицу Чечни. Правда, поначалу трудновато было с дресс-кодом, как рассказывает Лиза, если юбка была чуть выше щиколотки, не было воротника или рукава блузки оказывались коротковаты, на занятия могли и не пустить. Но она все-таки быстро вписалась, появились знакомые, друзья. Один из друзей, которому она   пообещала принести какую-то мазь, и познакомил ее со своим приятелем Салманом. Это случилось в ноябре 2019 года. Потом, как вспоминает Лиза, все очень быстро завертелось, Лиза, к огромной радости Салмана, приняла ислам.  Ни к одному чеченскому мулле Салман, по рассказам Лизы, доверия не питал, опасался, что те могут оказаться «ненастоящими мусульманами». И поэтому через пять месяцев после знакомства Салман и Лиза отправились в соседний Дагестан. Там, в одной из мечетей Хасавюрта они заключили мусульманский брак – никях.

После этого стали жить вместе на съемной квартире в Грозном и завели кошку Фисташку. Друзья и знакомые говорили, что они жили счастливо.

Семья Салмана приняла русскую невестку. «Старшим я понравилась», – говорит Лиза. Ее родные тоже не возражали, разве что мама, узнав, что дочь приняла ислам, испуганно спросила – «Теперь ты от меня откажешься?» Лиза рассмеялась и успокоила маму – «Нет. Не откажусь».

А вот в ЗАГС Салман и Лиза не пошли. Во-первых, в Чечне это и не очень-то принято, во-вторых, брак, заключенный по законам Всевышнего, как считали они, не нуждается в дополнительных подтверждениях и штампах, и, наконец, короновирус с последовавшим за ним карантином, внес свои коррективы.

И вот эта жалкая, неполученная ими бумажка, со штампом, поставленным равнодушной рукой государственной служащей, оказалась очень важной, самой важной.

Лиза настаивает, ей помешали обстоятельства, она должна носить фамилию своего мужа. В знак верности и преданности ему. Из уважения к ее желанию и понимания мотивов, которые ею движут, редакция Даптара приняла решение не называть ее подлинной фамилии. Пусть будет Елизаветой Тепсуркаевой.

После того, что случилось с Салманом,  Лизе пришлось уехать из Чечни и бросить учебу в мединституте. Остались записи, которые она делала с декабря 2020 по январь 2021 года, в самый тяжелый для нее период, когда стало понятно, что по «горячим следам» Салмана уже не найти.

Из дневника Лизы: «Я просыпалась среди ночи, в 3-4 часа и лезла в телефон. Смотрела новости. Потом долго не могла уснуть. Потом засыпала и спала часов до 10. А потом просто не могла встать. Лежала и смотрела в потолок. Вспоминала, что мусульманка, делала намаз и ложилась обратно. Завтракала в обед». С разрешения Лизы Даптар публикует отрывки из ее дневника

«Они пришли за мной…»

Поначалу особых проблем у молодой пары не было, Лиза училась, Салман работал в одном из грозненских ресторанов, но карантин изменил все. Салману нужно было подыскивать новую работу. В Краснодаре, куда супруги поехали навестить родных Лизы, Салман устроиться не смог. Нужна была медкнижка. А вот в Геленджике была работа. Хоть и временная. Он остался там, а Лиза вернулась в Грозный.

Салман Тепсуркаев был похищен 6 сентября 2020 года из отеля «Villa Laguna» в Геленджике, где работал официантом. Работники отеля рассказали, что похитители показали удостоверения сотрудников МВД по Чечне. А на следующий день появилось видео, на котором обнаженный Салман Тепсуркаев на чеченском языке ругает себя, 1Adat и пытается «сесть на бутылку». В чеченской практике публичных извинений уже было хождение без штанов по беговой дорожке, но такого как с Салманом не случалось никогда. Журналисты и блогеры писали, что от вседозволенности местные деятели погружаются во вполне босховскую реальность, которая постепенно распространяется на огромную страну. А затем появились другие видосы с сексуализированным насилием над мужчинами, например, видео из Саратовской колонии. Про Салмана не то, чтобы забыли. Но он просто потерялся бы в медийном потоке. Если бы не Лиза.

В последний раз Лиза видела мужа 30 августа 2020 года. Последний раз общалась в тот день, когда Салмана похитили – 6 сентября. Тот день она провела со свекровью, которая приехала в Грозный на выходные, и они уже расстались, когда Лиза получила смс от мужа: «Кажется, меня нашли, ты только не волнуйся. Ко мне приходили двое чеченцев, и я должен сейчас же уезжать. Они сейчас придут за мной. Все, я валю…».

Лиза принялась писать смс мужу, потом названивать в Геленджик администратору гостиницы, в которой работал Салман. Администратор и рассказала ей, что Салмана действительно забрали чеченские силовики. Подъехали на нескольких машинах, вывели, усадили в одну из машин и уехали.

Лиза связалась с двоюродным братом Салмана, просила оповестить родных, включить собственные его связи, чтобы узнать, что с Салманом и где он. Но брат отказался, отговорился тем, что сейчас время такое, когда «многих забирают» просто за просмотр роликов Тумсо Абдурахманова (оппозиционный чеченский блогер, живущий в Швеции, выступающий с жесткой критикой Кадырова – Даптар), «а через пару недель отпускают».

Лиза позвонила свекрови, маме Салмана. Та была немного удивлена, ведь не прошло и нескольких часов, как они виделись. И когда Лиза произнесла: «Мама, мне нужно тебе кое-что сказать…», перебила невестку радостным «Ты беременна?!».

«У нее был такой счастливый голос, – говорит Лиза. – И тут я рассказала ей, что случилось».

Из дневника Лизы: «…Чтобы хоть как-то отвлечься, я каждый день делала уборку и перебирала вещи в шкафу. Я запретила родным спрашивать меня об этой ситуации. Чтобы мне ничего не говорили. Чтобы ничего не напоминали. Мне ни с кем не хотелось об этом говорить»

Поиски

На следующий день Лиза обнаружила геолокацию телефона мужа на территории полка полиции специального назначения имени им. Кадырова в Грозном. Вместе с мамой Салмана они отправились на улицу Алтайскую, но по незнанию попали в находящееся напротив следственное управление. Там к ним спустился очень важный чин…

— Я ему объяснила, что отследила местоположение Салмана по телефону, – рассказывает Лиза. – Он ответил, что это напротив, там работают «кадыровцы». Когда я объяснила, что хочу узнать о его судьбе, он спросил, сколько мне лет? Я ответила, что 21. Он сказал, мол, вы же взрослые люди, должны понимать – если вы туда пойдете, вас тоже могут в подвал закинуть. И порекомендовал отправить письмо бандеролью в Следственный комитет РФ, так как электронное могут перехватить. И добавил, что в следственное управление Чечни нет смысла обращаться.

Женщины отправились к зданию напротив.

— Из ворот выехал автомобиль, мы подошли к сотруднику, который открыл ворота и сказали, что мы знаем, что Салман находится у них. «Оперативно» – улыбнулся тот, сказал, что ему надо «поговорить со старшими» и ушел, – вспоминает Лиза.

Женщины ждали. Они увидели еще одну женщину, которая вошла в здание с продуктами и очень скоро вышла оттуда. Чечня уже привыкла к этим женщинам. Они носят передачки «на подвал», то есть, тем, у кого нет процессуального статуса. Кто находится в зоне правовой аномалии и никак не оформлен. Которым поэтому не полагается казенного питания и если родные о них не позаботятся, им просто нечего будет есть. Они никто. Их сначала будут долго пытать, потом предъявят обвинение. А может, убьют. Еще есть вариант, что выкупят родственники. Недаром местный фольклор пополнился поговоркой «Чечня страна чудес – вышел на улицу и исчез». 

— К нам вышел строгий мужчина, в сопровождении четырех сотрудников в форме, за воротами стояли еще пятеро, – рассказывая, Лиза смотрит куда-то в сторону, будто прокручивает в памяти все детали того страшного дня и живые сочувствующие люди, ей только мешают. – Он был спокоен и спросил меня, отчего мы решили, что Салман находится у них? Я ответила, что отследила по телефону. Он сильно разозлился, начал требовать мой телефон, стал расспрашивать, кто я, где учусь, работаю, как мы познакомились с Салманом…

Лизу отпустили, не задержали, не кинули в подвал. Только отследить телефон мужа она больше не могла. Он был отключен.

Из дневника Лизы: «С посторонними людьми я всегда улыбалась. Делала вид, что у меня все хорошо. Дала себе такую установку. Как будто ничего не произошло. А потом мне становилось плохо, я закрывалась в комнате и плакала. Или в ванной. Включала воду и плакала».

Два видео

Лиза старалась бодриться, гнала тяжелые мысли, она еще не знала, что пока они со свекровью пытались узнать хоть что-нибудь о судьбе Салмана, в чате телеграм-канала 1Adat было опубликовано видео. Сидящий на коленях обнаженный юноша признается, что он один из админов канал 1Adat, называет свое имя и возраст – Салман Тепсуркаев, 19 лет, а потом, наказывая себя, пытается сесть на бутылку.

Лиза рассказывает, что едва она добралась до дома, как увидела сообщение от двоюродного брата Салмана: «Не смотри видео, не смотри!». У нее тряслись руки, она понимала, что там что-то ужасное. «С первых кадров увидела, что он голый и рядом бутылка стоит, уже поняла, чем кончится. Я даже не плакала, я кричала!» – говорила Лиза в интервью корреспонденту «Утопии» Илье Панину.

На следующий день Лиза и ее свекровь отправились в прокуратуру. Их гоняли из кабинета в кабинет, а потом сообщили, что обращение к «государеву оку» может только навредить Салману, его будут еще сильнее пытать. Тем временем появилось еще одно видео, теперь уже с отцом Салмана Ширвани Тепсуркаевым. Он говорил, что еще несколько лет назад отрекся от сына «за непослушание и плохое поведение», что чеченские власти не имеют к инциденту никакого отношения, и все случилось за пределами региона.

В протоколе опроса зафиксированы слова Ширвани Тепсуркаева – он говорит, что осуждает поступок сына, который «оскорбил честь сестер и матерей, проживающих на территории Чеченской республики». Никаких пояснений в протоколе нет, но, по-видимому, речь о стишке Салмана про семью одного из чеченских функционеров, что был опубликован на 1Adat.

Ширвани Тепсуркаева, как бы дико это ни прозвучало, можно понять: конечно же, он любит сына, но тому уже ничем не помочь, а у Ширвани еще двое сыновей. Которые тоже могут исчезнуть…

Так что, если еще вчера Лиза могла рассчитывать на поддержку семьи Салмана, то теперь стало очевидно – она осталась одна.

Из дневника Лизы: «Одно время я «подсела» на рисование. Чтобы как-то отвлечься. В это время я забывалась и хоть сколько-то могла не думать, что произошло. 3-4 часа не смотреть, как пролетает время. Так же было и с пианино. На пианино отвлекалась. Иногда выходила гулять с подругой. Я делала все, чтобы отвлечься. Даже ела. Иногда вообще ничего не ела, а иногда сметала всё. Чтобы отвлечься».

Одна против системы

В стране, которая, казалось бы, привыкла ко всему, видео с Салманом вызвало шок. Такого не ожидали даже от Чечни. Чеченцы, живущие за границей и настроенные оппозиционно к режиму Кадырова, записали видеообращение с критикой в адрес руководства Чечни. Но чеченские власти ответили, что считают случившееся с Тепсуркаевым «оправданным», хоть сами и не причастны к инциденту. «Одна тварь говорила плохие слова. Его поймали наши ребята и наказали. И правильно сделали», – такую мысль выразил муфтий Чечни Салах Межиев.

Тогда Лиза начала собственное расследование. Полезла в инстаграм, где чеченские силовики выкладывают брутальные фото и поздравляют друг друга с праздниками и очередными награждениями. Там она и нашла того самого «строгого мужчину», с которым разговаривала у ворот полка имени Кадырова. Лиза обратилась к правозащитникам из «Комитета против пыток».

«Мать Салмана уехала в село, а я еще неделю жила одна в Грозном, – рассказывает Лиза. – Было очень страшно, все время казалось, что за мной следят, прослушивают. Потом со мной связались правозащитники, сказали, что небезопасно оставаться и вывезли меня».

Правозащитники предоставили следователям всю доказательную базу «на блюдечке»: видеозапись похищения, идентификация автомобиля и личности похитителей. Однако уголовное дело так и не было возбуждено в связи с «отсутствием состава преступления». После четырех постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, материалы передали по месту похищения Салмана – в Краснодарский край. Именно там, спустя два с половиной месяца, уголовное дело было все-таки возбуждено.

Очень оперативно.

Особенно при похищении.

Из дневника Лизы: «Я постоянно думало, что мне делать дальше. Чем заняться? Пойти работать? Уехать в другой город? Но я не могла ничего сделать, потому что была надежда, что он вернется. Мне нужно было находиться на одном месте. Чтобы не срываться с нового места, если я где-то устроюсь. Все это время мне было плохо. Днем я как-то забывалась, а вечером возвращалась в реальность. Не было ни одного вечера, чтобы я не плакала».

Никях как доказательная база

В мае этого года дело вернули из Краснодара назад в Чечню, где по нему до сих пор «продуктивно работают». Например, определяют, является ли Лиза женой Салмана? Это же намного безопаснее, чем посетить полк имени Кадырова. Родители забыли про своего «блудного сына» и единственный близкий человек, который продолжает бороться, это Лиза. Если ее не признают потерпевшей, дело проще развалить. Но потерпевшей она быть не может, потому что для следователей Лиза не является официальной женой Салмана.

И тут начинается ядреный коктейль из шариата, адатов и российского законодательства. Материальное воплощение этого хаоса – груда бумаг, бумажек, где детально описываются все мельчайшие подробности: от внешности муллы до видео процедуры принятия Лизой ислама, которое имам мечети выложил в инстаграм.

Почему?

Потому что это все доказательная база, подтверждение того, что Салман и Лиза все-таки муж и жена. Пусть даже и сочетались они религиозным браком.

Когда краснодарские следователи хмыкают и недоуменно поднимают бровь, наткнувшись на упоминание никяха – это еще можно понять. Но когда то же самое проделывают следователи из Чечни, это уже выглядит, как минимум, странно. Им-то сомневаться в законности никяха никак не полагается, большинство супружеских пар в Чечне никогда не переступали порог ЗАГСа, а если и переступали, то после никяха, а не вместо него. В Чечне никах обязателен, иначе сожительство мужчины и женщины считается прелюбодеянием. И брак по исламу  никогда не был поводом для бюрократических препон в этом регионе. Для легализации новой ячейки общества его вполне хватало.

Но, как выяснилось, только не в случае с Лизой и Салманом. Учитывая, что в последнее время чеченские адаты динамично перестраиваются по мановению пальца высшего руководства, ничего удивительного здесь нет. 

Из дневника Лизы: «Каждый визит в любое учреждение вызывал у меня волну негатива. Любое упоминание о Салмане – приступ слёз, который я подавляла. Не то, чтобы мне не нравился какой-то конкретный следователь… Мне казалась дикой вся сложившаяся ситуация. Пропал человек и вместо того, чтобы его оперативно искать, перекладывают бумажки! Но больше всего меня бесит то, что мне постоянно приходится доказывать, что мы с Салманом были мужем и женой!  Это верх цинизма! А если неженатый человек пропадёт, его что – не надо искать?».

Близкое лицо

Эта катавасия продолжается до сих пор. Раз не получилось доказать, что Салман и Лиза муж и жена, приходится доказывать, что Лиза на данный момент самый близкий ему человек. Потому что родители отказались от него, а боевые товарищи по 1Adat кроме виртуального возмущения ничем помочь не могут. Живущий в Лондоне глава правительства Ичкерии в изгнании Ахмед Закаев сделал громкое заявление, что он тоже админ 1Adat. Но кроме проблем у его родственников в Чечне это ни к чему не привело.

В этой интернет-сваре чеченские чиновники вполне предсказуемо не проявили здравомыслия и заявили, что Тепсуркаеву досталось за дело. То есть, фактически признали свою причастность к его похищению. Осталась одна Лиза, которая вместе с правозащитниками продолжает доставать следователя требованиями признать её «близким лицом». Как ни цинично звучит, сейчас ей приходится забыть, что ее мужа, ее любимого отняли у нее, что его пытали и неизвестно жена ли она еще или уже вдова, а доказывать, что пока она училась в институте, Салман Тепсуркаев ее содержал, и поэтому в результате его похищения она пострадала. И это тоже «доказательная база».

По УПК потерпевший определяется причиненным вредом, а не штампом в паспорте. И все доказательства следователю аж по особо важным делам предоставлены «на блюдечке». Но их следователь игнорирует. И его тоже можно понять – соваться в полк Кадырова очень не хочется. Поэтому он заявил, что силовики, которых опознали как похитителей Салмана, «продолжают восстанавливаться от ранений, полученных в результате боестолкновения». И допросить их невозможно.

В этой ситуации очень невыгодны активные участники поисков, которые постоянно что-то требуют и надоедают. Так что пока Лиза просто свидетель, который даже не может узнать о ходе расследования. Юристы-международники утверждают, что компенсация от ЕСПЧ может достаться Лизе. Как минимум, она этого достойна.

Когда я спросил, что она будет делать, если получит компенсацию, Лиза вздохнула и сказала, что попытается наладить свой быт и поделится с родными Салмана:

— Я все прекрасно понимаю. Сейчас я единственный близкий человек Салману. Я хоть как-то пытаюсь участвовать в расследовании. Но не могу этого делать по нормальному из-за штампа в паспорте. А еще я очень хочу в Грозный. Просто пройтись по местам, которые нам были дороги. Где мы были счастливы.

Константин Гусев