«В этом вагоне мы уже живем больше года, – рассказывает Зайнаб Эсуева. – Прошлой весной переехали. Зимовали здесь же. Было холодно, стенки вагона покрывались льдом. Все на себя накидывали и спали. Альхамдулилях, есть крыша над головой. Жить можно. А что делать?».

Газа в этой части Хасавюртовского района нет, поэтому рядом с печкой стоит баллон. Матрасы на день складываются, а ночью образуют пять спальных мест – для двух взрослых и трех детей: Марьям, Аюба и Абдурахмана. Шестой матрас у окна днем не складывают. На нем, фактически не вставая, лежит девочка. Ее зовут Хадижат, ей 12 лет. Два года назад, утверждает мать, девочку избили восемь одноклассников. Из-за хиджаба.

Ситуация с семьей Эсуевых стала публичной, после того, как на инста-страничке @dobrota.islama был размещен ролик, где Зайнаб рассказывает об избиении дочери и обвиняет в случившемся директора средней школы с. Хамавюрт Хасавюртовского района Дагестана Наиду Аджиеву. Корреспондентка Даптара встретилась и поговорила с обеими сторонами конфликта.

«Мама, я скоро умру»

В маленьком вагончике тесно и шумно – кроме Марьям и Аюба тут еще и гости: подруга Зайнаб с детьми. Дети стараются говорить вполголоса, но периодически срываются на громкий смех, тогда грозный взгляд матери и ее «Шшш!» на время обеспечивают относительную тишину. Хадижат не реагирует ни на смех детей, ни на материнские окрики. Она лежит лицом к стене, за два часа, что мы беседуем с ее мамой, ни разу не повернула головы, не заговорила. Только вздыхает и натягивает повыше одеяло, будто желая укрыться от шума.

— Хадижат понимает, что вы говорите?

— Понимает. Речь более-менее связная, но медленно доходит. Ни с кем не общается. Соседка все пытается ее разговорить, но никак. Говорит только, если что-то нужно: в туалет или воды.

— Она не хочет или не может?

— Она не хочет.

— Замкнулась в себе?

— Да. Волосы не оставляет, заставляет стричь. Говорит, что змеи висят. Мужской пол ненавидит. Братьев, говорит, отправь к бабушке, я ненавижу их. Иногда она плачет. Мама, говорит, я скоро умру, я знаю, я чувствую внутри… – Зайнаб будто обрывает себя и опускает глаза. – На улице есть инвалиды, глухонемые, неходячие, альхамдулиях, ты можешь хотя бы сидеть, так ее утешаю.

На лечение ребенка уходит много денег – по оценкам Зайнаб от 20 до 50 тысяч рублей в месяц, при этом далеко не все лекарства подходят и помогают. Поэтому семья Эсуевых была вынуждена постепенно распродать все имущество, и перебраться из двухэтажного дома в Хамавюрте в этот вагончик.

В вагончике холодильник с примагниченным на дверцу арабским алфавитом для детей, шкаф и разнокалиберные тумбочки. На тумбочках – коробки. Окно занавешено одеялом. На стенах ковры. Низкий маленький столик прислонен к стене – за ним дети делают уроки. По периметру развешаны на плечиках школьные формы и ранцы.

«Мои дети хорошо учились, на 4 и 5, – Зайнаб достает стопку похвальных грамот. – Но, когда девочки надели хиджаб, начались проблемы».

Старшую Марьям, по словам матери, пришлось перевести в другой класс, а так как в параллельных мест не было, перевели из четвертого в третий. Упала успеваемость у детей. Зайнаб считает, что оценки занижали нарочно.

Директор и завуч заходили в класс и выгоняли с урока. «Хиджаб снимите или идите домой за мамой, говорили, – рассказывает Зайнаб. – Каждый раз «Эсуева, вставай, иди домой». Дети же это видят. Каждые 2-3 дня я ходила в школу».

Зайнаб уверена, что одноклассники просто переняли отношение взрослых к ее детям.  

— А у тебя были в той школе друзья, Марьям? – спрашиваю.

Марьям отрицательно мотает головой.

— Не было у нее в той школе подружек, – отвечает за нее мать. – Первые классы были, пока не надела хиджаб. После этого не было.

— А как к тебе относились девочки?

— Они на улице сами издевались, – Марьям говорит отрывисто и торопливо. – Девочки и мальчики. Оскорбляли меня. Называли узбечкой (отец детей по национальности узбек — прим. Даптара). Из-за хиджаба издевались тоже. В классе был один мальчик, который защищал меня. Девочка сказала, что я его как-то обозвала, и он тоже перестал меня защищать и стал издеваться.

По словам Зайнаб, такое отношение в школе было ко всем детям в хиджабах: их считали изгоями.

Как рассказывает Зайнаб, в октябре 2019-го после урока физкультуры ее дочь Хадижат – тогда еще ученица пятого класса – вернулась с одноклассницами в класс, чтобы переодеться. «Постой у двери, посторожи, потом мы посторожим тебя», – пообещали девочки, но ушли, не дождавшись. Вошли одноклассники. Хадижат попросила их выйти, чтобы она могла переодеться. Мальчишки разозлись и со словами «Почему ты не переоделась с остальными. Если ты носишь хиджаб, думаешь все тебе можно?» стали девочку избивать.

В школе два корпуса. Учительская – в первом. Во время перемены во втором корпусе никто не остается, поэтому, когда Хадижат плакала и кричала, никто не слышал. Один из одноклассников прибежал с улицы и пытался ей помочь. Мальчики переключились на него, поэтому девочке удалось вырваться и побежать в учительскую. К ней вышла завуч по воспитательной части Зульфия Мантурова.

Она, по словам Зайнаб, была занята телефонным звонком и отмахнулась от девочки: «Быстро скажи, что ты хочешь, я спешу. Для тебя у меня времени нет. Иди, скажи, что я ругаю». Когда Хадижат проходила мимо второго корпуса, говорит мать девочки, одноклассники опять затащили ее в класс и в назидание за «донос» продолжили бить. «Один из них попал в голову», – Зайнаб показывает на место над ухом.

Позиция директора

Хамавюртовская СОШ – маленькая одноэтажная школа. Ее директор Наида Аджиева – молодая женщина.

«Конечно же, я видела ролик в инстаграм. Меня, честно говоря, шокировало, насколько это было искаженно подано. Вы не удивляйтесь, у нас занятия в три смены сейчас», – говорит она, отпирая дверь в неосвещенный травмпункт и приглашая внутрь. Там еще одна дверь в помещение поменьше – директорский кабинет.

«Я очень рада, что вы пришли, – говорит Аджиева. – После тех роликов на меня вылили столько грязи, но никто не поинтересовался, правда ли это. Первое, о чем я хочу сказать: избиения как такого не было. Инцидент произошел из-за того, что после урока физкультуры ребята поспешили войти в класс. В этот момент Хадижат стояла у двери. Мальчики оттолкнули ее, чтобы войти. Она упала. Здесь она как-то нецензурно выразилась в адрес мальчиков. Это их задело.  В ходе расследования было выявлено участие только двух мальчиков – Эльханаджиева Нашхо и Махаева Рамазана. О данном инциденте девочка и сказала завучу. Завуч ответила: «Иди в класс. Я с этим разберусь». На девочке не было ни следов побоев, ни ссадин, ни порванной одежды. Все это случилось на перемене. За пять минут. Она прибежала, убежала, и начались занятия. Времени на второе избиение не было. Девочка вошла в класс, там ее встретила учитель русского языка и литературы. Она поговорила с детьми, объяснила, что так нельзя. После чего Хадижат села за парту, выполнила классное задание и ни на что не жаловалась».

«Девочка мне сказала, что Нажхо ударил ее в живот, – объясняет завуч Зульфия Мантурова. – Ее одежда была в порядке. Если бы она была растрепанная, разорванная, расцарапанная…, но нет, она нормально разговаривала, нормально объясняла, в нормальном виде была. Поэтому я позвонила классной, сказала, что ее обидели. Понимаете, с такими жалобами друг на друга дети постоянно приходят».

По словам Аджиевой, об этом инциденте она узнала от матери Хадижат: «Она подошла ко мне вместе с девочкой и сказала, что ее избили восемь ребят. Я вызвала завуча по воспитательной работе. Оповестила сотрудников райотдела по делам несовершеннолетних. Вызвала участкового, родителей мальчиков. На всех детей были составлены протоколы, и на родителей тоже, они понесли административный штраф, родители извинились за содеянное. После уже Зайнаб сказала, что ради Аллаха прощает, и все было неумышленно».

Директор Аджиева утверждает, что с хиджабом проблемы детей не связаны: «‘Директор школы не оказала должного внимания’, ‘директор школы преследовала ее детей’. За что? Я сама мусульманка. И уразу целый месяц держу. И пять намазов совершаю в день. Свои обязанности в должности директора я выполнила. Тут же оповестила всех сотрудников ПДН, тут же вызвала родителей, участкового. Я никого не покрывала, я не оставалась в стороне. Я ведь и с лечением готова была помочь!».

В хиджабе не лечат?

Зайнаб обвиняет директора школы не только в предвзятом отношении к ее дочкам. Она уверена, что та использовала свои связи, чтобы лишить Хадижат медицинской помощи.

Спустя некоторое время после инцидента Хадижат госпитализировали.

«Я ее посещала в больнице, родители некоторые посещали, – рассказывает Аджиева. – После мать пришла и сказала, что состояние здоровья ухудшилось, что ей плохо. Я предложила свою помощь: диагностику, МРТ, сдать анализы. Я готова была это сделать за свои деньги. Кроме того, двоюродный брат нашего завуча Зульфии Давлетовны – сильнейший нейрохирург в Кисловодске. Она созвонилась с ним, договорилась, что привезут ребенка. Мать отказалась».

Тогда директор предложила провести судмедэкспертизу. Если есть тяжкие повреждения и вред здоровью – ответит тот, кто виноват в этой ситуации. Но и тут, как утверждает директор, Зайнаб отказалась наотрез. «Нет-нет, моей девочке плохо. Я срочно должна ехать в Астрахань на лечение. Она кровью какает», – цитирует Аджиева мать девочки.

Зайнаб с дочкой уехали в Астрахань, но через четыре дня вернулись домой. В том самом ролике в инстаграме Зайнаб заявляет, что Хадижат отказали в лечении по звонку директора. В беседе с корреспондентом Даптара она снова озвучивает свою версию развития событий :«Я продала, что было дома, чтобы ребенка в Астрахань отвезти. Туда поехали, директор вмешалась и нам лечение не дали. ‘Завтра утром возьмешь ребенка и выйдешь отсюда’, сказала нам врач.  И там тоже был разговор, что мы вахабисты, раз надеваем хиджаб».

Аджиева разводит руками. На ее телефоне сохранилась переписка с Зайнаб в период пребывания той в Астрахани. Женский голос (как полагает Аджиева, эти голосовые сообщения скорее всего записаны родственницей, сопровождавшей маму и дочку, но отправлены они с номера Зайнаб) рассказывает: «Мы у всех врачей были. Даже в понедельник к нейрохирургу нас отправили. Гастроэнтерологу, ортопеду, травматологу, у невролога, у педиатра были».

Зайнаб категорически отрицает, что требовала деньги: «Не было разговора о ста тысячах. В течение года мы миллион потратили, что нам сто тысяч?». Директор говорит обратное и утверждает, что может подтвердить свою правоту свидетелями.

Кроме того, в голосовых сообщениях, отправленных с номера Зайнаб, также заходит речь о деньгах.

«Вы с вашей стороны могли бы хорошую поддержку сделать, – настаивает все тот же женский голос. – Вы могли бы ультиматум ставить их родителям, что ваши дети, мол, не будут ходить в школу, если вы им не поможете финансово. А знаете, сколько у них за один день ушло денег на обследование? Около 40 тысяч. И еще надо им. Еще 30-40 тысяч им понадобится. Даже сейчас вы можете поговорить с родителями [детей], которые избили ее, чтобы это до суда не дошло».

Девочка

«Она всегда раньше говорила – ‘Я ученым, мама, буду, изобретателем!’. С улицы любой мусор приносила и что-то делала: ‘Мама смотри, я антенну сделала!’ Биологию тоже любила. По биологии у нее были пятерки. Мечтала ученым стать, изобретателем, а сейчас у нее даже мечты нет», – рассказывает Зайнаб. 

«Мне эту девочку настолько жалко. Я была для нее не только директором, но и учителем биологии. Она всегда была очень тихой. Сидела такая нежная и милая. Я ее за руку взяла и повела, идем, говорю, вместе расскажем домашнее задание. В ней столько радости было, столько счастья. Она так улыбалась. По биологии мне она на пятерку ответила», – вспоминает Наида Аджиева.

Зайнаб, глядя на дочку, лежащую лицом к стене, говорит: «Нас уже избили, инвалидом ребенок стал. Это испытание от Аллаха мы получили. Мы-то как-нибудь переживем. Но чтобы им этого не было. Чтобы не пострадали другие мусульмане. Чтобы то, что я видела, они не видели. Это очень трудно, очень горько смотреть, как ребенок болеет, как издеваются в школах».

Почему, когда и с чьей подачи в истории о том, как травили девочку в школе, всплыла тема хиджаба – неизвестно. Но она стала центральной. Только проблемы у семьи начались не с хиджаба: чуть раньше избили ее старшего сына Абдурахмана. В распоряжении редакции имеется аудиозапись разбирательств в кабинете директора, где женский голос (предположительно говорит одна из учительниц) произносит: «Дети избили его, сказали: ‘Узбекам здесь в школе делать нечего’».

Так проблема привычного, а потому и такого страшного буллинга в школе ушла на второй план. На тот же второй план ушла и сама Хадижат с ее болезнью.

Зайнаб позволила корреспонденту Даптар ознакомиться с медицинскими заключениями о здоровье Хадижат. Одно выдано Республиканским психоневрологическим диспансером в 2020-м году после десятидневного пребывания там девочки. Второе – в июле этого года. По этическим соображениям мы не публикуем диагноз Хадижат, просто отмечаем – девочка нуждается в срочной медицинской помощи! В срочной медицинской помощи, а не в выяснениях, кто виноват, кто у кого требовал денег и какую роль тут сыграл хиджаб.

Мнение психолога

Эта история не привлекла бы к себе такого внимания, если бы не вопрос хиджаба. Меж тем, детей травят в школе. Травят и за платок, и за отсутствие платка, травят за «инаковость», за «неформальность», травят повсеместно и сама атмосфера в российских школах вообще, а в дагестанских, в частности, этому способствует.

«Буллинг в школах это вид насилия, при котором травля инициирована либо другими детьми, либо учителями», – рассказывает Настасья Андриадзе, психолог, гештальт-терапевт и волонтер организации «Психологи против насилия – Neterpi».

По ее словам, систематические повторяющиеся насмешки, клички, унижения в присутствии других, отказ от общения, отторжение, толкание, удары, шлепки, подзатыльники, порча имущества ребенка, отнятие личных вещей – все эти действия вместе или только одно создают эмоциональное напряжение не только у потерпевшего, но и во всей группе.

«Лидер школьного класса – учитель и его прямая ответственность создание эмоциональной и физической безопасной среды для детей, поэтому проблема буллинга – это реакция на групповой процесс в школьной системе, когда ученики ‘сливают’ нарастающую тревогу на ‘козла отпущения’. Задача учителя видеть насилие и останавливать его. К сожалению, очень часто учителя же его и запускают, создавая конкуренцию среди учеников и поддерживая полярность группы», – отмечает Андриадзе.

Жертвой буллинга может быть любой ребенок, но обычно для этого выбирается тот, кто слабее или хоть чем-то отличается от других. Чаще всего это дети с физическими особенностями (очки, например), с особенностями поведения (замкнутые или слишком активные), с особенностью внешности (цвет волос, телесность, особенности одежды, национальности или культуры). Причиной также могут стать болезни, социальный уровень семьи и так далее.

Чаще всего на различия реагируют учителя и сами подчеркивают отношение к таким детям, как бы давая зеленый сигнал агрессорам. В целом нет никакой разницы, вследствие чего началась травля, имеет значение, что с этим делают взрослые и как ее прекращают.

«Носит ребенок  платок или какую-то другую одежду не имеет значения с точки зрения тяжелейшего нервно-психологического и поведенческого урона, который получает ребенок, подвергшийся травле», – заключает психолог.

Снимите/наденьте это немедленно!

Тема дресс-кода для женщин, в частности, для школьниц и студенток, остается одной из самых острых для республик Северного Кавказа.

Согласно же федеральному законодательству, в России нет официального запрета на ношение хиджаба в учебных заведениях. Но в соответствии со ст. 38 ФЗ «Об образовании в РФ», такой запрет может быть закреплен в локальном нормативном акте школы или вуза. Важно, чтобы акт соответствовал типовым требованиям региона, а в Дагестане такие требования не установлены.

При этом ст. 3 Конституции РФ гласит, что право человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено только в той мере, в какой это необходимо для защиты здоровья, прав и законных интересов гражданина и безопасности государства. То есть, и принуждение школьниц к ношению платков в школе, и запрет на их ношение – незаконны и противоречат Конституции РФ.

Но отсутствие или наличие платка, допустимость никаба, длинна женских юбок по-прежнему активно обсуждаются как на кухнях и в блогах многочисленных «общественных деятелей», так и на самом высоком уровне.  Эти вопросы, которые должны бы решаться в семье, не перестают занимать умы не слишком прогрессивного человечества. Они зачастую приводят к медийным скандалам, а иногда и к трагическим последствиям.

Так, в 2010-м году в Дагестане в поселке Шамхал была убита директор средней школы №45 Патимат Магомедова – она запретила одной из учениц приходить в школу, пока та не снимет хиджаб.

А в 2011-м в Магарамкентком районе неизвестные застрелили директора средней школы Сидикуллаха Ахмедова, который запрещал ученицам появляться в школе с покрытой головой и в длинных юбках.

В то же время в соседней Чечне власти выработали свои особые нормы для чеченских женщин и свои особые способы борьбы с нарушительницами этих норм. С начала 2000-х в республике велась кампания по «насаждению нравственности» и в рамках этой кампании для школьниц, студенток и женщин, работающих в госсекторе, было введено обязательное ношение платка. В 2011 эти нормы выползли и на улицы чеченских городов. Из разъезжающих по улицам машин девушек без платка или в платьях чуть ниже колен обстреливали из пейнтбольных ружей.

Отход от этих «норм», даже в сторону большей «закрытости» расценивается как опасное свободомыслие и неповиновение. Так в декабре 2020 года на канале ЧГТРК «Грозный» был размещен ролик, где муфтий Чечни Салах Межиев и начальник грозненского управления МВД Аслан Ирасханов на камеру отчитывают группку из семи девушек за их никабы и принуждают открыть лица.

А в сентябре 2021 года появилось видео из Дагестана, на котором заместитель директора в школе села Маджалис Кайтагского района Адамкади Курбанкадиев осматривает учеников у рамки металлоискателя и пропускает в классы лишь тех девочек, что пришли в косынках. Скандал докатился аж до уполномоченного по правам человека Татьяны Москальковой. Курбанкадиев, утверждающий, что инициатива о ношении платков исходила от руководства, уволился по собственному желанию.

…А Хадижат продолжает лежать лицом к стене, отвернувшись от всего мира.

Сабина Ахмедова, Светлана Анохина