Мы много пишем о северокавказских историях, когда после развода женщина не может претендовать не только на половину нажитого в браке имущества, но даже на детей, которых выносила и родила. Чеченские, ингушские, а в последнее время и дагестанские суды, разбирая дела об определении местожительства ребенка, мягки и снисходительны к мужу: даже если он безработный, даже если годами не платил алименты, а в браке избивал жену. А с женщины спрашивают очень строго. Но нам отвечают, что никакой дискриминации женщин тут нет, а есть забота о детях и о самой женщине. И вообще это, мол, единичные случаи и матери сами по доброй воле отказываются от детей в пользу отца. История Алины Брагиной еще раз доказывает: сегодня северокавказские республики стали территорией, где мужчина, какой бы он ни был, может рассчитывать на массовую поддержку, а женщина всегда неправа.

Выкрал накануне дня рождения

Ни Алина, ни ее гражданский муж Григорий Казанский до 2012 года никакого отношения к Северному Кавказу не имели. Познакомились они в Москве, там же начался их роман. Они встречались пять лет. Потом стали жить вместе. Там же в Москве в декабре 2010 года родилась их дочка Ариана.

Девочка родилась слабенькой, недоношенной, беременность вообще сложно проходила. Но уже через девять месяцев после рождения дочки Алина от Казанского ушла. Подхватила Ариану на руки и вернулась в однушку к маме. Причин было предостаточно: по словам Алины, Григорий был с ней груб, в семье постоянно вспыхивали конфликты, к тому же она узнала, что у него давно уже появилась другая женщина.

Расстались вроде бы мирно. Хотя оказалось, что к врачам с ребенком не пойдешь: любящий отец не нашел времени прописать дочку у себя. Алине пришлось спешно заниматься бумажными делами, делать прописку дочке, ставить ее на учет в детской поликлинике, оформлять медицинский полис. Григорий препятствий не чинил, даже приходил навещать дочку. Правда, нечасто. За три месяца раза 4 пришел. А 10 декабря 2011 года он пришел в пятый, последний раз.

Алина в тот день отправилась в салон красоты, они с бывшим мужем были приглашены на свадьбу, и он должен был заехать за ней. Казанский приехал раньше. Дома были только мама Алины и Ариана.

«Он закрыл маму в квартире, – рассказывает Алина. – Очень тихо вышел, пока она накрывала на стол. Вытащил ключи и закрыл дверь с другой стороны. Сначала я думала, что это какое-то помутнение, что все наладится, он отдаст мою дочь. Я думала, что он просто хочет наказать за то, что ушла от него».

Через восемь дней у Арианы должен был быть первый в ее жизни настоящий день рождения. Ей исполнялся годик. И Алина очень к этому дню готовились. Но праздник не состоялся. Как оказалось, Григорий не собирался возвращать Ариану. Вообще. Никогда.

Повестка из Карабулака

Ингушетия возникла в жизни Алины внезапно. На тот момент история с похищением 11-месячной Арианы тянулась больше полугода и рассматривалась в разных инстанциях Москвы, поскольку и мать, и отец девочки проживали именно там. Там же родилась и сама Ариана, там была прописана и похищена.

На руках у Алины было решение Головинского районного суда об определении местожительства ребенка с матерью. Вынесено оно было 23 марта 2012 года. Григория обязали вернуть девочку матери. В мае того же года апелляционный суд Москвы, где он пытался опротестовать решение районного суда, отклонил его просьбу о пересмотре решения и еще раз подтвердил – ребенок должен быть возвращен Алине. У нее на руках был исполнительный лист, и казалось, дело за малым: сегодня-завтра она в сопровождении судебных приставов отправится к бывшему мужу и заберет дочку.

Но 11 сентября Алина получила повестку из Ингушетии. Неизвестная Алине судья Бузуртанова уведомляла, что 12 сентября, то есть, на следующий день после получения повестки, в суде города Карабулак будет рассматриваться ее дело.

Как выяснилось, отец ребенка времени зря не терял, как директор по развитию ОАО «Ресурс», что входит в состав Ростехнологий, он обзавелся массой полезных знакомств. Среди прочих нашелся и человек из сферы шоу-бизнеса, житель Ингушетии, который детально расписал все преимущества ингушского судопроизводства в делах по определению, с кем именно останется ребенок. Он же помог Григорию и найти правильного адвоката, и оформить временную регистрацию отца и дочери в доме этого самого адвоката. А это позволяло уже не защищаться, а нападать, причем, с очень удобной позиции, прикрыв тылы «священными традициями», которые в первую очередь защищают интересы и права мужчин, какой бы национальности они ни были.

«В Ингушетии мой бывший муж надеялся, что он придет, скажет, что я проститутка и наркоманка, и победа будет у него в кармане», – вспоминает Алина. И после короткой паузы произносит: «На самом деле так и было».

Если московские суды рассматривали вопрос, с кем должен жить ребенок, то суд ингушского города Карабулак, где Алина никогда в жизни не была, взялся за дело о лишении ее родительских прав.

Карабулакский узел

Вместе с адвокатом Алина писала судье. Просила отложить, напоминала, что повестка пришла всего за день до заседания, что никак не успеет взять билет, долететь до Магаса, а оттуда добраться до Карабулака. Просьба ее была проигнорирована.

Суд состоялся в назначенное время. Если Алина просто физически не успевала на суд, то «свидетели» со стороны Казанского оказались очень расторопны. Или, что больше похоже на правду, их уведомили и привезли из Москвы в Карабулак задолго до процесса. Во всяком случае, к началу заседания они были на месте и во всеоружии.

Алина рассказывает: «Свидетелями со стороны Казанцева выступали его друг, который помогал похищать мою дочь, и сестра его любовницы, которая меня ни разу не видела».

Естественно, свидетели дали показания против девушки: «Они сказали, что я наркоманка, неуравновешенная, больная, проститутка, водила мужиков. Все стандартно».

Никаких подтверждений, фактов, видео и аудиозаписей в качестве доказательств не потребовалось. Поверили на слово, занесли показание в протокол. Так же никто не проверял предоставленную Григорием справку, что девочка находится на лечении в оздоровительном центре «Арамхи».

Судья Бузуртанова сочувственно выслушала свидетелей и своей волей приостановила исполнение решения о немедленном возвращении Алине ее похищенной дочки. Решения, уже вынесенного районным и подтвержденного апелляционным судами Москвы. Так Григорий из отца-похитителя враз превратился в папашу, который вынужден защищать дочь от аморальной матери.

Русская против русского

Судебное разбирательство, так неожиданно переместившееся из Москвы, где проживали оба бывших супруга, в Карабулак, создало для Алины массу новых проблем. У нее в этом городе не было ни одного знакомого. Ни переночевать, ни просто поплакаться и услышать слова утешения. Мало этого, адвокат, представляющий ее интересы в Москве, никак не мог летать на каждое заседание в Ингушетию. Да и оплачивать эти перелеты пришлось бы Алине.

Тогда она начала искать адвоката на месте. И если у Казанского с этим проблем не возникло, у него уже был адвокат-ингуш, то Алина обнаружила, что за ее дело никто не хочет браться.

«Я искала не только в Ингушетии. Искала в Дагестане, во Владикавказе и в Чечне. Все отказывались. Мол, не хотим вмешиваться в это дело, судятся русская с русским, пусть сами», – рассказывает Алина. Логика понятна: по слухам адвокат Казанского приходился судье родней, дело казалось проигрышным, к тому же на Алину вряд ли подействовали бы увещевания «быть тише», «смириться», признать за отцом «право на ребенка». Она не ингушка, с ней такое не сработает. А это сулило разного рода осложнения, вплоть до жалоб в инстанции повыше.

В конце концов, адвоката Алина нашла: «Моего адвоката, зовут Магомед Барахоев. Он согласился, так как от меня просто все отказались. И не взял с меня ни копейки, просто вошел в мое положение и стал представлять мои интересы».

Когда без окрика сверху правосудие не работает

Первый совет, который Барахоев дал Алине: писать в высшие инстанции. И не куда-либо, а сразу главе республики, на тот момент им был Юнусбек Евкуров.

Так она и сделала. Результат был ошеломляющий, Алину с адвокатом пригласили в местный Белый дом. Там их встретил тогдашний советник Евкурова по безопасности Ахмед Котиев. Ему Алина и рассказала, что суд несерьезно относится к делу, что за все время с момента похищения Арианы, она только дважды видела дочь, что неизвестно, где сейчас находится девочка, а справка о пребывании ребенка в оздоровительном центре «Арамхи» – фальшивка чистейшей воды.

Как рассказывает Алина, туда же, в Белый дом вызвали адвоката ее бывшего мужа, с ним поговорили, спросили, зачем он туда полез: «Адвокат начал оправдываться, что вот ему сказали, будто я мужиков водила, что Казанский меня как проститутку и наркоманку описал. Котиев ему ответил, что много людей перевидал и может с уверенностью сказать, я не наркоманка».

После этого визита в Белый дом в деле Алины что-то начало сдвигаться. Алина по сей день вспоминает о Евкурове с благодарностью: «Если бы не он, меня бы запросто лишили материнских прав. Понятно, что я бы это обжаловала, но неизвестно, сколько бы еще времени прошло».

Хотя даже после вмешательства главы республики история о лишении родительских прав не закончилась.

«Мне и бывшему мужу провели все наркологические экспертизы, – вспоминает Алина. – Документы об экспертизе были заполнены неправильно, будто специально там судья сделала, экспертизу не принимали, меня тупо разворачивали. С судьей не получалось связаться, она то в отпуске, то болеет, то на заседании».

Регистрацию Арианы в Карабулаке отменили в судебном порядке, а вот процесс отзыва дела и передачи его в Москву затянулся на два долгих года. И все решилось только после обращения прямо к председателю суда.

19 декабря 2014 года Чертановский районный суд (теперь слушания проходили по месту прописки отца Арианы) вынес решение отказать Григорию Казанскому в его требованиях в полном объеме. Что в переводе на человеческий язык значит – те «доказательства», «аргументы» и «свидетельские показания», которые вполне устраивали ингушский суд, в Москве не были признаны заслуживающими хоть какого-либо внимания. Казанский подал несколько апелляций. Но на все получил отказ.

Открытый финал

Если бы не упорство самой Алины, ее бы с легкостью лишили родительских прав, не утруждая себя разбирательствами. И ее история позволяет нам заглянуть в самые дальние закоулки механизма судейской системы северокавказских республик. Увидеть их непостижимое устройство глазами москвички, не приученной к тому, что мужчина всегда прав и должен остаться в выигрыше. А также представить себе, как через аналогичные процессы проходят дагестанки, чеченки и ингушки, за которых не торопятся вступаться не только главы республик, но и собственная родня.

К сожалению, борьба Алины Брагиной за своего ребенка не окончена. Она прошла все суды, у нее на руках 12 решений в ее пользу, но ее девочку вывезли из страны и она называет мамой чужую женщину.

В 2019 году Григория Казанского заочно объявили в международный розыск по делу о хищении 91 миллиона рублей. А в декабре 2020 задержали в Барселоне. Сейчас он ожидает экстрадицию в России, но она может затянуться на месяцы.

Алина не видела дочь десять лет. А 18 декабря 2018 года в день рождения Арианы Алина объявила о рождении движения «STOPкиднеппинг». Оно помогает и женщинам, и мужчинам, которые незаконно лишены возможности видеться со своими детьми.

Елизавета Самойлова