«Мне очень нравится фильм «Малефисента». Она где нужно злая ведьма, а где нужно добрая фея. То же самое у меня может быть», – говорит о себе ландшафтный дизайнер Фатима Гаджиева. Даптар поговорил с ней о красоте, людях, алчности и саде мечты. 

Дом Фатимы там, где цветут черный ирис, гранат, лилейник, хурма, инжир, груши, гортензии, ирга, книфофия, полынь, гибискус, колокольчик, обриета, гвоздика, «флоксы еще очень люблю» и другие растения со странными названиями. Настоящий ее дом именно там. И поэтому встречу она назначила в особом месте, в «теплице дяди Камала». Находится она между Махачкалой и Каспийском. Здесь выращивают комнатные растения, розы. А в комнате отдыха тут можно найти старый добрый телевизор, старый холодильник, ковер, вентилятор. На потолке – звезды, луна, море, якорь, нарисованные черным маркером. И люди-цветоводы, которые после тяжелой работы собираются за столом, пьют горячий чай, а потом холодный ахтынский компот из смородины и дикой вишни, и просто наслаждаются жизнью.

«В детстве меня строго воспитывали»

– В родном селе Цовкра я ни разу не была, к своему стыду. Я родилась в Махачкале, во втором роддоме. Хотя объездила, наверное, весь Дагестан, даже Чечню. Росла я без отца, воспитывала меня бабушка, очень суровая горянка, которая до последнего дня резала саманы (кирпич-сырец из глинистого грунта с добавлением соломы или других волокнистых растительных материалов – прим.ред). Я умею резать саманы – вот один мой секрет.

В детстве я мечтала стать художником, рисовала все подряд, вообще любила копировать репродукции. Например, одна из любимых – скульптура «Три грации», я ее рисовала, еще рисовала пейзажи, ну и естественно девушек. Портретики у меня очень хорошо получались. Маму получалось, брата. 

Родители мои – мама и бабушка – были против, чтобы я поступала куда-то и отдали меня замуж. Они мне говорили: «Зачем это все, не нужно, ну, будешь художником, что это тебе даст, где ты будешь зарабатывать себе деньги, художник – это профессия? Надо быть бухгалтером, экономистом». Поэтому меня в товароведы определили, хлебное место выбирали. 

Родители сделали за меня выбор, муж мой бывший не разрешал мне работать, потом мы развелись, а потом, после тридцати, я родителям сказала, можно я уже сама буду все решать? Можно? Потому что то, что вы за меня решали, мне не подошло. Я чувствовала себя некомфортно, у меня ничего не было кроме детей.

«Самый популярный цветок – женское счастье»

На втором рынке я увидела комнатные растения, влюбилась в них, и спросила у продавщицы, не нужна ли ей помощница? Она сказала: «Ой, я как раз хотела искать продавщицу, так здорово, ты сама ко мне пришла». Вот так я начала работать с цветами. Она дала литературу соответствующую, чтобы я изучала, знакомилась. 

Самый популярный цветок – «женское счастье». И «мужское счастье». Тещин язык никто не любил. Не знаю, почему, многие люди у нас суеверные.

Один взрослый мужик, ему было лет 50 с чем-то, назвал меня некомпетентной, самоучкой без диплома, а у него, понимаешь, защита кандидатская. Это при том, что его работа заказчикам не понравилась, и пригласили меня, мне тогда было, наверное, лет 35. Я решила получить специальность ландшафтного дизайнера. И получила ее в Москве, прошла курсы. А так без диплома я на тот момент работала уже года четыре, у меня были базовые знания. 

Пробиться в бизнес женщине очень непросто, это колоссальный упорный труд, это очень много потерь, очень много предательства, очень много разочарований. В итоге либо тебя подавляет это все и ты уходишь из бизнеса, либо ты все перевариваешь и остаешься на плаву. Было очень много случаев, когда пользовались фотографиями моих работ, потом даже мне предъявляли, что это не мои работы.

«Может мне еще на шпильках ходить на работу?»

Я человек не бизнеса, я человек творчества, я это поняла. Мои коллеги многого добились в плане материальных благ, у меня нет этих материальных благ, я поняла, что у меня к деньгам такое отношение: есть – есть, нет – нет, но их зарабатывать надо. Я их обожаю тратить, это бесконтрольно, блин. 

Самое клевое для меня – это растения и животные. От растений я не устаю, а от людей устаю. 

Мне часто говорят, почему я не крашусь, и я отвечаю: «Может мне еще на шпильках ходить на работу?». Или говорят: «Какая у тебя легкая работа!» А я мешки таскаю с землей. Да, есть помощники, но и я это делаю.

У меня маникюр такой, если даже я буду рыть землю, он не испортится, он с таким покрытием. Я не поэтому в перчатках, а потому что кожа портится.

По своей натуре я добрый человек, не люблю быть категоричной, но приходится быть такой. У меня есть ребята в подчинении, надо быть с ними иногда даже жестокой, чтобы они что-то сделали, потому что не укладываюсь в сроки по работе, подвожу заказчиков, в силу каких-то обстоятельств, в силу своей слабости. А у них открытие ресторана или свадьба во дворе, невесту забрать должны или другое мероприятие, им нужно чтобы к этой дате все было готово. 

У меня за время работы выработался очень жесткий, циничный юмор. Я не со зла это все говорю, я могу жестко пошутить, но в этой шутке будет заложена та правда, которую я хочу донести до человека. Я это все стараюсь мягче преподнести, чтобы человек не обижался на мою прямолинейность. И заворачиваю в шутливую обертку. Кто-то это понимает, а кто-то на это обижается. Иногда мне приходится говорить, что я так пошутила, но ты прими к сведению, что в этой шутке заложен смысл, который я хочу до тебя донести.

Многие люди меня так и воспринимают. Я полностью не соответствую их представлениям. То, какая я душевная, сентиментальная, добрая, знают только мои близкие подруги, близкие друзья. А от внешнего мира мне нужно как-то оберегать себя, потому что у яркой розы шипы всегда есть, у любого красивого цветка есть колючки, если даже цветок без шипов, у него сок ядовит. Самозащита должна быть всегда. Очень многие меня пытаются, например, когда в компаниях бываю, покусать. Меня женщины именно пытаются покусать, подавить.

• 

• 

«Горянка – это женщина, которая не пропадет нигде»

Очень нравится наша национальная одежда: красивые красочные платки, красочные платья, обувь, а не вот эта приобретенная чуждая нам культура, которая не вяжется с нашим образом горянки. Наши горянки надевали черное, только когда были в трауре, по мужу скорбели. А так носили красивые платки, яркую и очень красивую одежду, и я вот может быть приду к такой традиционной одежде. 

Горянка – женщина, которая не пропадет нигде. У нас были и войны, и лишения всякие. Наши женщины, задвинув наши адаты, делали все: и пахали в поле, и, если нужно было, брались за оружие, грудью стояли за свою родину. Для меня вот это горянки. А то, что женщина должна быть скромной, не должна поднимать глаза, должна молчать, ограничивать себя в чем-то – вообще не понимаю, когда так говорят. Времена гор уже давно прошли. Когда говорят горянка, горянка, горянка… Ну да, мы горянки. Но уже пора отступить от этих стереотипов и в современном мире жить. Горянка, как образ есть, но я не могу ему полностью соответствовать, потому что я работаю, мне надо жить, мне надо воспитывать детей, строить дом, а если я буду скромной горянкой с потупленным взором, я ничего не добьюсь. Потому что мир жесток и если ты даешь слабину, об тебя просто начнут вытирать ноги. Это суровая правда. 

Меня как-то пригласили поучаствовать в проекте домашних инсталляций. Ну, ты помнишь, в сетях народ развлекался, выбирал какую-то известную картину или скульптуру и пытался выстроить образ. Понравился образ «Музы» Врубеля, очень нравится Врубель, я подумала, что я подхожу под него. И фотография мне кажется очень удачной, хотя некоторые подружки сказали — что за ужас! Но мне очень понравился. Еще мне нравится Юдифь, там у нас был прикол с арбузом и мне понравилось, что мы пришли к человеку, у которого такой великолепный сад, это был настоящий сад, настоящий японский кинжал или сабля. Еще был образ интересный «Диана охотница», хотя вот она была брюнетка, мне кажется, что я подошла под ее образ вот с этим колчаном, с этими стрелами, боевой дух, мне понравилось. Там еще была принцесса, но что-то меня она особо не впечатлила.

 «Да, я такая. Да, у меня глаза красивые»

Я не люблю привлекать внимание, не люблю эти реакции, я их не просила. Нет чтобы молча восхититься. Иногда тоже хочу закрыться. Чувствую себя незащищенной. Просто хочется надеть спортивный костюм, накинуть капюшон и все.

Когда мне говорят комплименты, я смущаюсь, меня это как-то выбивает из ровного состояния. А многие мои подруги (точнее, не многие, а редкие мои подруги) принимают комплименты легко: «Да, я такая, да у меня глаза красивые». И я вот у них учусь этому, что воспринимать комплименты – это норма, это должно так быть, в любом обществе, осознанном и цивилизованном должны быть комплименты женщине и она должна — ну, наверное, не должна, слово «должна» надо убрать – в смысле, это норма говорить комплименты и воспринимать комплименты. 

У меня нет цели защищаться и бороться, я просто подавляю своим отношением, игнорирую. 

Для Дагестана я, наверное, нетипичная женщина, которая может позволить себе многое, что противоречит религии. Но я не считаю, что это должно осуждаться, потому что первая цель в религии состоит в том, чтобы не навредить ближнему, я никому не приношу вреда своим каким-то поведением или своими моральными устоями. 

Сама я давно уже не злюсь, меня возмущает злость в других людях. Вернемся к тому, например, что самодостаточная, красивая, умная женщина раздражает других женщин, которые менее успешны, менее самодостаточны и менее красивы. 

Хотя понятие красота очень обтекаемое, каноны современной красоты отличаются от канонов, например, моего восприятия красоты. Я не считаю, что пухлые губы, маленький носик — это красиво, мне нравится в женщинах естественная красота – где-то морщины, где-то несовершенство кожи, где-то может даже та же седина. 

К красоте я отношусь, как к цветам – розы, которые выросли в саду, ромашки, которые выросли в поле, эдельвейсы, которые выросли на отвесной скале – они все красивы, каждый по-своему. Так же хочется мне, чтобы каждая женщина в Дагестане не стремилась к идеалу красоты, навязанному бьюти-индустрией, которая на этом зарабатывать деньги, а была красива своей индивидуальностью, чтобы она не теряла эту индивидуальность, чтобы она ее сохранила.

 «Сады – это часть искусства»

Я закрываю глаза на все некрасивое, и замечаю только все красивое, я могу восторгаться какими-то лепестками, цветами, а рядом видеть бетонные стены и не обращать на них внимания. Если у нас что-то закрывают плиткой, а где-то цветущий сад и я вижу этот цветущий сад. У меня уже выработалось такое отношение ко всему некрасивому. 

Считается, что сажать розы или другие цветы – это роскошь, потому что человек позволяет себе сажать цветы вместо картошки, баклажанов, помидоров. Раньше был дефицит денег, овощей – всего. Но люди, все-таки душа требовала эстетики, красоты, ценой неимоверных усилий доставали семена, черенки роз – то, что нерационально, не пригодно для еды или обмена на еду – и сажали. 

Моя мама не любит цветы, ей все равно растут или не растут. А мне почему-то всегда хотелось, чтобы у меня дома росли розы, необычные цветы, чтобы каждый раз, когда я выходила бы во двор, меня там что-то радовало, что-то благоухало, что-то было для пчел, бабочек.

Есть цветы гламурные, а есть цветы попроще. У меня сейчас объект один есть, семья располагает деньгами, и я говорю им: «Какие бы цветы вы хотели у себя видеть?» Они мне: «А ниче, если мы плодовые хотим вперемешку с декоративными?» Я говорю, что это очень даже приветствуется, это называется смешанный сад. Могу, говорю, розы хорошие подобрать, коллекционные. И спрашиваю: «А как вы относитесь к ромашкам?» Жена его говорит: «Очень хорошо отношусь». А потом на меня смотрит и спрашивает: «А что, многие не хотят ромашки в саду?» Я говорю: «Ну да, хотят гламурные цветы. Гортензии, мини розы, цветы, которые часто бывают в журналах, пионы хотят». У нас в Дагестане этот стиль любят – золото, дорого, богато. И вот они к растениям так же относятся.

Чаще всего мне попадались заказчики, которые очень любят цветы. Это и мужчины, и женщины. А есть люди, для них их дом, их сад – это престиж. Когда лучше, чем у какого-то чиновника, депутата, бизнесмена, чтобы у него был самый крутой сад в городе. Но это не зависит от их социального статуса или какого-то другого статуса. Есть, например, очень богатые люди, которые хотят знать, что у них в саду, хотят, чтобы все было со вкусом, все сочеталось, а есть люди, которым все равно. Пусть будет зелень. Есть люди богатые, но не хотят тратиться на сад, говорят, посади мне что-нибудь, чтобы было красиво и недорого. 

Думаю, сады – это часть искусства, в них нужно ходить, как ходят в музеи, на выставки. Я бы хотела в Дагестане, в частности, в Махачкале, создать какой-нибудь сад с изысканными цветами, чтобы можно было прийти, полюбоваться орхидеями, фиалками, людям, которые любят растения, их же немало в Дагестане. Чтобы они могли обмениваться корешками, листочками, цветочками, что-то такое было бы интересно здесь создать.

Патимат Амирбекова