Говоря о феминизме, сложно не взгромоздиться на табуреточку, закутавшись в белое пальто. Не так уж важно, хвалишь феминизм или ругаешь, и какой вкладываешь в это слово смысл, разговор непременно сведется к тому, что автор – молодец, и его точка зрения единственно верная.
И все же попробую избежать такой ловушки. На мой взгляд, в бездумном примыкании к любому «изму» ничего хорошего нет, и правд в мире примерно столько же, сколько и людей. В каких-то пунктах личная правда обязательно пересечется с декларациями одной из групп, но едва ли они совпадут полностью.
Одними феминистками я восхищаюсь, другие мне неприятны.
Ярые антифеминисты, кстати, неприятны почти все, поскольку стремление стричь под одну гребенку сложное и противоречивое движение – признак небольшого ума.
Похвастать идеальным поведением в отношении женщин я тоже не могу. За некоторые поступки, совершенные много лет назад, мне стыдно. Я отлично помню, что тогда эту постыдность не сознавал – не хватало культурной и информационной базы.
Да, сейчас кажется смешным и неубедительным, что мужчина даже толком не задумывался, в каком мире живут женщины, как в их глазах выглядят отдельные его поступки. Что ж, считайте меня эмоционально слепым человеком со скудной фантазией – основания для этого есть.
Многих моих приятельниц насиловали или пытались изнасиловать, а уж с домогательствами или хватанием за разные части тела сталкивались почти все
Наверное, многие мужчины все понимали и до движения #MeToo. Но меня оно шокировало так, что стало последним на сегодня событием, заставившим пересмотреть устоявшуюся картину мира. Предпоследним была история, когда меня едва не зарезали, и я кое-что понял про смерть.
Я люблю женщин и немало с ними общаюсь, но мне и в голову не приходило спрашивать подруг о насилии и домогательствах. Когда же я это сделал, оказалось, что мир бесконечно далек от моих представлений о нем.
Многих моих приятельниц насиловали или пытались изнасиловать, а уж с домогательствами или хватанием за разные части тела сталкивались почти все. Нашлось, впрочем, несколько знакомых, иммунных, по их словам, к этой мерзости. Но такие исключения скорее подтверждали правило.
Меня уже давно не пугают триллеры, где обычный с виду персонаж оборачивается монстром, но когда я узнал, что муж близкой подруги, добродушный и безобидный на вид пухляш, ломал ей ребра и набрасывался на нее, спящую, пытаясь задушить…
И ведь женщины особо всего этого не скрывали, даже, наверное, хотели рассказать, поделиться, пожаловаться. Просто я не спрашивал.
Конечно, жизнь мужчины в этом плане тоже не без проблем. Все мы знаем, как женщина порой может вынести мозг. Вдобавок, меня несколько раз домогались дамы сильно не в моем вкусе, а однажды даже приятель, неожиданно оказавшийся геем. Такие подкаты были неприятны, но едва ли травмировали мою психику.
Однако, я бы не хотел жить в мире, где подобных людей много, и они значительно сильнее меня физически. А именно в нем приходится жить женщинам.
Главная, как мне кажется, ошибка антифеминистов — в том, что они мыслят слишком общими категориями, пытаясь представить феминизм как целостное движение, и в то же время цепляются за частности, возводя их в масштаб системы. Да, как и в любом массовом движении, в феминизме полно людей, у которых мышление сводится к жонглированию ярлыками. Просто потому, что их процент в обществе высок, а сторонники феминизма – это часть общества.
Порой у них случаются откровенные перегибы – что естественно и неизбежно для столь масштабной попытки изменить социум. Но в идеологии феминизма есть базовое ядро, общее для всех течений. Это – защита прав женщин.
И когда мы сталкиваемся с конкретными нарушениями самых базовых прав, мне кажется, феминисток должны поддержать все люди, у которых сохранились хотя бы зачатки совести и эмпатии.
Вот ты сидишь со знакомой, пьешь чай, и она тебе рассказывает, что рожала несколько раз девочек, а когда снова забеременела, муж ее принялся бить.
И бил, пока не заставил сделать аборт.
После аборта оказалось, что у нее была бы двойня.
Мальчики.
И тогда муж ее снова начал бить, чтобы опять забеременела, поскольку теперь, как он считал, она «уже переключилась» на мальчиков.
Неужели этих обвинителей родители в детстве не учили, что слабых обижать нехорошо, надо их защищать?
Можно сколько угодно спорить о позитивной дискриминации или о том, надо ли каждый раз спрашивать у подруги согласие перед сексом (я не спрашиваю, если что, и она меня тоже не спрашивает). Но не представляю, как можно не посочувствовать этой женщине.
Как можно поддерживать шантажистов, скупающих компрометирующие фотографии и угрожающих отправить их семьям жертв.
Как можно убить сестру, получив такой снимок.
Я не понимаю, как можно в ответ на разоблачение насильника и педофила обвинять не преступников, а самих разоблачителей – в том, что они «позорят» республику и ловят «хайп», вынося на всеобщее обозрение такие факты.
Черт возьми, какие могут быть разговоры о республике, когда речь о живых людях, которым больно и страшно? Неужели этих обвинителей родители в детстве не учили, что слабых обижать нехорошо, надо их защищать?
Поэтому лично я, когда вижу подобное, забываю о разногласиях и стараюсь по возможности помочь – не абстрактному движению, не попыткам изменить мир, а конкретным людям. Только и всего.
Мне сложно понять тех, кто слышит крики о помощи – и продолжает рассуждать, что он, конечно же, всех спасет, но как-нибудь потом, а сейчас главное – прищучить «фемок», посмевших озвучить проблему, иначе всему миру настанет полный ЛГБТ. Ну что поделать, вы уже поняли, что фантазия у меня ограниченная. Многого представить не могу.
Владимир Севриновский
DAPTAR 