88-летняя Шазия Нух – черкесская репатриантка из Сирии, перебралась в Нальчик семь лет назад из воюющего Алеппо. Ее предки – уроженцы кабардинского села Хатуей. Они оказались среди черкесов, вынужденно покинувших родину в XIX веке, после окончания Кавказской войны. Шазия родилась и провела жизнь в Сирии. В 2013-м, спасаясь от вооруженного конфликта, также вынужденно, как когда-то ее дедушка, уехала с насиженного места. Она выполнила мечту поколений своих отцов: вернуться в родные горы. Все, чего она просит у государства, – российский паспорт. Это позволит оформить пенсию, медицинскую страховку и социальные льготы. А пока вот уже семь лет женщина живет на пожертвования, принимая помощь добрых людей и содействие волонтеров.

Шазия общительная и дружелюбная, интересная собеседница. О себе говорит мало.

«Человек без родины, как без матери, я всегда стремилась туда, где мои корни. С детства, слушала рассказы старших и жила с мыслями о возвращении на родину. Дважды в качестве туриста в 90-е приезжала в Кабардино-Балкарию, а возвращаясь обратно, испытывала щемящую тоску от осознания, что не могу здесь остаться навсегда», – вспоминает женщина.

Как и ее предков, к переезду Шазию подтолкнула война. Одно из главных препятствий к получению российского гражданства по упрощенной процедуре – незнание русского языка. Шазия в совершенстве владеет официальным языком российского региона, Кабардино-Балкарии, – черкесским, и свободно общается с земляками, но государство не хочет признавать ее россиянкой.

Оставшись без семьи, женщина надеется обрести в старости хотя бы свой дом и спокойную жизнь. А пока – временное жилище и неопределенность впереди.

Своей историей Шазия поделилась с волонтерами общественной организации «Жьэгу» («Очаг»). Те помогли перевести ее для «Даптара».

Всю жизнь за кем-то ухаживала

– О чем вспоминаю? О детстве. О временах, когда все близкие были живы. В Сирии у меня никого не осталось. До войны это была богатая и цветущая страна. Сейчас меня не тянет туда, разве что снова выгонят. Всей душой я уже здесь. Тут я чувствую себя в безопасности, мне комфортно, я среди своих.

Когда приезжала в Нальчик в 90-е, я даже искала дом, чтоб купить. Не сложилось. Тяжело заболела моя сестра, я за ней долго ухаживала. Всю жизнь я за кем-то ухаживала, кого-то растила.

Я была совсем маленькая, когда умер мой отец, мать нас растила одна: меня, двух младших сестер и брата. Жилось очень трудно. Мне, как самой старшей из детей, пришлось во всем помогать матери. Я научилась шить, работала на дому, помогала обеспечивать младших. Когда брат пошел в армию, стало немного легче. А вскоре слегла мама, пять лет я ухаживала за ней. Мне было 25, когда ее не стало. Вместо мамы я заботилась о младших сестрах, обеих благополучно выдала замуж, потом помогала растить племянников.

Один из зятьев получил высокую должность, связанную с поставками продовольствия. Он  хорошо зарабатывал, был приближен к власти. Я поселилась в их доме и ни в чем не нуждалась последние пятнадцать лет, вплоть до отъезда. Начало войны в Сирии совпало с болезнью сестры.

Родные сказали, что я должна выехать первая. Брат и сестры  хотели  перебраться вслед за мной, но пока решались организационные вопросы, они покинули этот мир один за другим: сестра, зять, вторая сестра. Наш дом в Алеппо разрушен, близких не осталось, возвращаться мне некуда и не к кому.

Успеть получить паспорт

– Здесь свои трудности. Первый год вместе с другими семьями репатриантов я проживала в неплохом санатории в Нальчике.

А в 2014-м покатилась волна беженцев из Украины, жертв военного конфликта в Донбасе. Попавших в КБР селили опять же по санаториям. Возможно, решили, что они больше нас нуждаются в жилье. Черкесов выселили, наше место заняли беженцы с Украины.

Не остаться на улице нам помог директор «Терека», другого санатория. Он  приютил в старом и обветшалом крыле. На стенах плесень, полы разбиты, сантехники не было, окна выбиты, двери сорваны, штукатурка обвалилась. Общими силами сделали ремонт, поменяли сантехнику.

Здесь и живем до сих пор. Из-за долгов по коммунальным услугам нам нередко отключают электричество, отопление и воду. Что ж, в любом случае я благодарна за кров и теплое отношение.

Я этническая черкешенка, здесь мои корни, но в моем возрасте я могу и не дождаться заветного паспорта

Если бы не помощь и тепло земляков, я бы совсем отчаялась. По состоянию здоровья мне необходимо ежедневно принимать лекарства, а средств не хватает, я не получаю пенсию. Мне показана группа инвалидности, но без российского трудового стажа её не оформить.

Три года назад я получила  вид на жительство, но он не дает права на пенсию. Рассчитывать на милосердие людей бесконечно невозможно. Я этническая черкешенка, здесь мои корни, но в моем возрасте я могу и не дождаться заветного паспорта.

Вежливый отказ

На обращение репатриантки в президенту РФ Владимиру Путину с просьбой о гражданстве пришел ответ из управления по вопросам миграции по КБР. Со ссылкой на закон, Шазии, как гражданке Сирии, разъяснили право «обратиться в Комиссию МВД по КБР по признанию иностранного гражданина  носителем русского языка».

«Понимаю, что не в компетенции миграционной службы решить эту проблему и вносить изменения в закон о гражданстве, но, находясь в здравом уме, осознаю, что в мои годы нет ни малейшего шанса научиться чтению и  письму на русском  языке и осилить необходимые знания по религии, истории, обществу России на таком уровне, чтобы я могла успешно сдать экзамен, и комиссия могла признать меня носителем русского языка выше среднего уровня», – говорит женщина. И шутит: еще один законный шанс на паспорт – вступить в брак с гражданином РФ.

Она уже отчаялась, ведь о ней многие писали и говорили, а дело с гражданством не движется

На данный момент Шазия – самая старшая представительница сирийских черкесов-соотечественников, вернувшихся на родину.

«Предлагаю закрепить в законе возможность упрощенного и ускоренного  предоставления российского гражданства черкесам-соотечественникам из Сирии. Понимаю степень вашей занятости  в связи с  решением множества  вопросов, связанных с эпидемией коронавируса, которая, в том числе, усугубляет и без того нелегкое положение репатриантов из Сирии. Однако очень прошу не откладывать решение этого важнейшего вопроса, тем более из средств массовой информации знаю о продолжающейся работе парламента России по принятию ряда гуманных поправок, ускоряющих и облегчающих  получение российского гражданства  некоторыми категориями иностранных граждан. Прошу услышать мой голос, принять справедливое решение и дать мне возможность как можно быстрее получить паспорт гражданки России», – пишет Шазия, обращаясь к президенту, парламентариям и сенаторам от КБР, уполномоченному по правам человека и правозащитникам.

Путь домой

Соучредитель организации «Очаг» Ольга Бегретова с коллегой Зерой Баковой, доктором филологических наук, постоянно поддерживают связь с Шазией.

«Она уже отчаялась, ведь о ней многие писали и говорили, а дело с гражданством не движется. Сейчас она неохотно идет на контакт с журналистами, уже не верит, что это поможет, – рассказывает Бегретова. – В 79 лет она поменяла страну, это подвиг в её возрасте. Шазия принимает гостей, ходит в поликлинику, остается самостоятельной и энергичной, несмотря на возраст и хронические недуги».

В прежние годы, говорит Бегретова, сирийские черкесы неоднократно пытались вернуться на родину, даже слали обращения руководству страны еще со времен СССР, писали на имя Горбачева. Но власти России не реагировали. Обращались и их предки в начале XX века, во времена Российской империи. Именно империя изгнала их веком ранее путем насильственной депортация.

В конце двадцатого столетия  случился период потепления, часть черкесов перебралась в родные края и получила гражданство по упрощенной процедуре. Однако эта возможность быстро закрылась.

Сейчас, во время карантина Шазию, как и других репатриантов, навещают волонтеры. Они приходят к старикам, чтобы те лишний раз не выходили и не рисковали заразиться коронавирусом. Черкесские молодежные общественные объединения организует сбор средств, закупают и развозят продуктовые наборы по городам и селам.

P.S. Когда этот материал готовился к публикации, стало известно, что сенатор Арсен Каноков принял решение о ежемесячной пенсии для Шазии Нух. Острая нужда теперь отступит, жизнь Шазии в России станет больше похоже на возвращение, чем на бегство.

Лидия Михальченко