Хеди Алиева – беженка из Чечни и руководитель фонда Fundacja Kobiety Wedrowne. Живет в польском городе Гданьске. В эту страну ее семь лет назад привела беда: у сестры Аминат выявили тяжелую болезнь, а в России лечение потребовало бы огромных для семьи денег и без каких-либо гарантий успеха.
«Мы попали в Польшу в тот период, когда там были популярны националистические настроения, – вспоминает Хеди. – Люди говорили, что им не нужны мусульмане, не нужны беженцы. Шла активная агитация общества против новых переселенцев. Но нас приняли в Гданьске и помогли, невзирая на наше вероисповедание, несмотря на беженство. Объявили сбор денег на лечение сестре. Я не знала, что такой вариант возможен, не могла в это поверить. Лекарства были для нас очень дорогими, они уже даже не помогали: слишком истощился организм. А на новые препараты и новую схему лечения денег не было. Меня очень тронуло такое неравнодушие простых поляков».
Когда в Польше начала распространяться эпидемия COVID-19, Хеди с сестрой поговорили и приняли решение: пора отплатить добром за добро, помочь бедным и нуждающимся.
Как и многие другие страны, Польша оказалась не готова к эпидемии: не хватало, например, медицинского материала флизелина, масок. Хеди подумала: Аминат умеет шить и у нас есть швейные машинки.
«Мне хоть 49 лет, но я гиперактивная! 16 марта в два часа ночи мы сидели и обсуждали, насколько серьезно положение, какие у нас ресурсы, какие могут быть риски. Решили, что не станем бездействовать», – рассказывает Хеди.
Когда местные узнали, что мы шьем, сами принесли нам нужную ткань для медицинского фильтра
На следующий же день она отправилась в магазин тканей и заказала материал для медицинского фильтра. В стране начался кризис, все было в дефиците. В наличии оказался только один рулон в тысячу метров, заказанный другим клиентом. Попросила продать, ей ответили, что это невозможно – клиент уже едет.
Хеди возмутилась и принялась объяснять, зачем ей этот фильтр. Втолковывала: без маски нельзя никак, вирус новый, разлетается мгновенно, если их не надевать, люди будут заражаться и умирать. И речь тут идет без преувеличения о тысячах человеческих жизней! Настояла на своем, забрала ткань, отдав все средства, что были на счету организации – семь тысяч злотых. Эти деньги предназначались для других проектов, для помощи женщинам-беженкам, эмигранткам. Но Хеди взяла ответственность на себя, а параллельно объявила сбор финансов.
«Когда местные узнали, что мы шьем, сами принесли нам нужную ткань для медицинского фильтра. Оказывается, одна женщина купила много и держала дома про запас. По нынешним временам это драгоценность! Мы решили шить всей семьей. Нас пятеро, а еще сразу стали подключаться волонтеры», – делится Хеди.
Пятнадцать женщин. Кроме того, три волонтерки из лагеря беженцев. Работа для них особенно важна: в лагере объявлен карантин и людей оттуда выпускают только в экстренных случаях – в магазин, в аптеку, к врачу.
Благодаря совместному проекту с английским фондом Help Regees 10 беженок получили машинки для шитья. И теперь они пригодились.
Женщины из лагеря посовещались и поняли: когда в стране эпидемия, отдельно о беженцах никто заботиться не станет: надо выходить из положения своими усилиями. Хеди связалась со своей знакомой оттуда: «Мы будем присылать вам уже выкроенный материал, резину, будете шить?». Ей ответили: «Тысячами!».
Она сразу предупредила: первую партию сшейте для себя, обеспечьте безопасность процесса и раздайте маски в лагере и местным. Лагерь находится за городом, в том районе живут бедные люди.
Маски не одноразовые. Их можно выстирать под сточной водой с хозяйственным мылом, облить кипятком и носить снова. Меняется только фильтр внутри. В качестве фильтра используются бинт, марля, вата, простоя натуральная ткань и в случае крайней нужды даже женские гигиенические прокладки.
«Несколько дней мы экспериментировали, – рассказывает Хеди. – Самое важное: фильтр для задержки нашей слюны, чтобы не заражать окружающих. Многие носят очки, стекло может запотевать. Это небезопасно для любого, а представьте, если речь не о пациенте, а о враче? Несколько дней экспериментировали, перепробовали с десяток вариантов и придумали свою модель. В качестве эксперта у нас была врач из местного госпиталя, она уже лет 30 работает в маске. В общем, местный центр охраны здоровья нашу разработку одобрил. Мы взяли хлопчатобумажную ткань в два слоя, флизелин медицинский (он нужен, поскольку не пропускает влагу) или биофлизелин. Между ними остается место для сменного фильтра. Шьем около тысячи масок в день из них 500- 700 для больниц отдаем».
«Эти маски не гарантируют, что человек не заразится, но хотя бы не заразит других. Часть масок мы раздаем работникам школы. Дети не учатся, но педагоги-то приходят в школу по разным делам», – добавила Хеди.
Маски отправляли партиями: в университет, в детское онкологическое отделение, в сеть продуктовых магазинов Лидл, Бедренка, еще отрядам пограничников и полиции.
Мы ведь действительно каменные женщины. И мы научились выживать
Деньги закончились и Хеди пришлось брать ткань на складе в долг под честное слово. Только спросила: «Вы мне доверяете?»
«Мне подруга-психолог, она работает в Гданьском университете, сказала: «Ты сумасшедшая!». Я отвечают, что я – чеченка, что мой народ помнит, что такое беда. Может наступить такой момент, что эти деньги ни тебе, ни мне не понадобятся. Мы приходим в цех в шесть, в восемь утра, кроит племянник, гладит дочь, шьем с сестрой. Работаем до девяти вечера, а то и дольше. Решили работать, пока не объявят о победе над болезнью. Это наша гуманитарная помощь, наша благодарность стране, которая помогла нам в трудной ситуации. Если совсем запретят выходить из дома, будем ночевать в цеху, а коробки с готовыми масками ставить на улице – пусть берут, кому нужно», – говорит Хеди.
А потом добавляет: «Я не хочу видеть смерть моих польских подруг и друзей. Они не готовы, мало кто знает или помнит, что такое война, как еще до всех обстрелов и бомбежек резко меняется жизнь. Когда вещь вчера еще не нужная, вроде куска флазелина, становится бесценной. И еще у меня есть одно знание: чтобы не поддаваться панике, нужно занять не только руки, но и голову, нужно какое-то дело. И я вдруг стала думать о вынужденном карантине не только как о системе запретов, ограничивающих мою свободу, но и как о возможности дописать книгу. А я не говорила разве? Да, пишу книгу, уже есть название «Женщины, что сделаны из камня». Мы ведь действительно каменные женщины. И мы научились выживать».
Лидия Михальченко
DAPTAR 