«Настоящий горец горяч и кровожаден, а настоящая горянка сидит дома, все терпит и не раскрывает рта – так жили наши предки!» — утверждают нынешние радетели за «традиции Кавказа». Но действительно ли традиции горцев взращивали эмоциональную несдержанность мужчин и забитость у женщин? Мы решили прояснить ситуацию с историком, доцентом Адыгейского государственного университета Заремой Цеевой, узнать, каким был адыгский этикет, как вели себя «настоящие мужчины» и «настоящие женщины».
– Недавно узнала, что у адыгов женщина могла сама выбрать себе мужа. Правда ли это, насколько такая практика была распространена и как все происходило?
– Когда девушка входила в брачный возраст, в родительском доме ей выделяли специальную «девичью комнату», чтобы она там могла принимать тех, кто собирался просить ее руки. С девушкой, как правило, была младшая сестра, а поклонник приходил в сопровождении двух друзей. Так девушка присматривалась к потенциальному жениху, а юноша мог понять, насколько она ему подходит. Поощрялось остроумие: девушка была достаточно свободна в разговоре, но беседы о сватовстве никогда не велись напрямую: положено было изъясняться «особым художественным языком сватовства» и иногда всё это переходило в шутливую словесную перепалку. Существовали специальные художественные формулы-клише, которые помогали выразить чувства: не напрямую, а вот так – опосредованно, в красивой форме. Чем больше поклонников было у девушки, тем выше был ее статус в глазах общества.
– То есть, девушка оценивалась не только по внешним данным и кротости, она могла на что-то влиять?
– Прославленные умом, красотой и безупречным воспитанием девицы действительно могли влиять на общественное сознание. Они брали на себя социальные инициативы. Например, по инициативе признанной красавицы могло быть созвано праздничное игрище – джэгу. Адыги уделяли игрищам огромное внимание: джэгу был средоточием лучших проявлений народного опыта. Именно на этом действе отчетливо проявлялись различные грани культурного наследия народа, шла передача традиций от поколения к поколению. Проведение игрища от имени красавицы подчеркивало ее высокий престиж в обществе. Девушка – признанная красавица – могла устроить угощение и для пахарей, и для воинов. Однако у адыгов не было принято мужчинам и женщинам вместе принимать пищу, поэтому девушка, будучи хозяйкой пира, сама не присутствовала на нем.
Женщина имела имущественные права,
а общество строго следило за тем,
чтобы они не нарушались.
– Насколько я помню, невеста могла выдвинуть какие-то особые условия жениху. Что это было, например?
– Есть такой сюжет в адыгском фольклоре, он основан на реальных событиях времен Кавказской войны. Красавица Казиева Ханиф выставила условие искателю ее руки – прославленному воину Коджебардоко Магомету – привезти в её двор пушку, отбитую у противника. Выполнение этого условия стоило жениху жизни: он был смертельно ранен и вскоре умер. Такие вещи не считались женскими капризами – это было делом чести. Исторические источники 19 века свидетельствуют, что мужчины достаточно поздно вступали в брак: после 30, а то и 40 лет, когда они уже состоялись как воины, успели проявить себя на ратном поприще. Девушка могла предпочесть ровеснику зрелого мужчину, покрытого боевыми шрамами и славой. Ни молодость, ни красота и богатство не играли существенной роли, смотрели на социальный статус. А в адыгском обществе настоящий мужчина – это, прежде всего, отважный воин.
– С чем невеста отправлялась в новую семью, как-то материально она была подстрахована?
– Как правило, она имела приданое, состоявшее из домашней утвари, определенного количества скота и другого имущества. Оно принадлежало лично ей. В случае развода она могла забрать все эти вещи, включая подарки, преподнесенные ей в браке. У адыгов существовал брачный выкуп «уасэ», который выплачивался стороной жениха отцу невесты. Обычно он состоял из скота и другого ценного имущества. Когда адыги приняли ислам, этот выкуп, разделился на две части: одна часть по-прежнему шла как свадебный дар отцу девушки, а другая часть являлась страховкой самой девушки на случай развода или вдовства. Таким образом, женщина имела имущественные права, а общество строго следило за тем, чтобы они не нарушались.
– Откуда взялось выражение «Первый год — это год сидения на подушках», есть ли у адыгов «культ невестки» и каков был статус молодой невестки в семье мужа?
– Девушку, только что вышедшую замуж, сразу не нагружали тяжелыми домашними работами. Её постепенно вводили в круг домашних обязанностей. Старшие невестки или свекровь являлись ее наставницами, обучали многому. И, так как адыгские семьи были большими, многопоколенными, там всегда существовало разделение труда по половозрастному принципу. Мужчины занимались обеспечением семьи, а женщины вели домашнее хозяйство и воспитывали детей. Одни невестки занимались уборкой помещений, другие – стиркой и уходом за детьми, кто-то – приготовлением запасов, кто-то – ежедневной готовкой, а кто-то обшивал семью. Обязанности распределялись между многими, и на молодую невестку ни в коем случае не сваливали весь домашний быт.
Адыгское общество признавало
важность в семье обоих супругов.
Насчет «культа невесток» – это несколько утрировано, конечно, но к ним действительно относились с особым уважением как к продолжательницам рода, ведь они – это будущее фамилии. Считалось почётным, чтобы невеста как можно дольше находилась в специальном «брачном помещении» до проведения свадьбы. Иногда между привозом невесты в дом жениха и собственно свадьбой мог пройти год, но такое могли себе позволить лишь представители знатных фамилий. В это время невестка не занималась никакими домашними работами, только рукоделием, и то – после проведения особого обряда. Она принимала поздравления, ей оказывался всяческий почёт, по вечерам в её комнате молодёжь устраивала посиделки, танцы, её развлекали, в общем, окружали всяческим вниманием. В семьях победнее, конечно, такое затяжное пребывание невесты в брачном помещении не практиковалось, но, тем не менее, ей тоже старались выразить уважение и уделить внимание.
– У тех, кто впервые сталкивается с адыгскими обычаями, возникает масса вопросов по поводу «обычая избегания». Что это за обычай и зачем он нужен?
– Такая традиция соблюдалась между невестками и старшими мужчинами рода (старшими братьями мужа, его дядьями и, конечно, свёкром). Но и муж, и жена тоже избегали друг друга на людях. Остальные члены семьи свободно общались, жесткой гендерной сегрегации у адыгов не существовало. Обычай избегания уберегал невестку от случайных нескромных взглядов, к тому же, это создавало дистанцию между ней и старшими мужчинами в доме. Свекр – глава семьи – в принципе держался подальше от женского пространства дома и усадьбы в целом. Этой сферой руководила главная женщина в семье – свекровь, которая и распоряжалась женской половиной и распределяла обязанности между невестками.
– В адыгском языке нет деления супругов на «муж», «жена», есть одно и то же слово для обоих, дословно «вторая голова». Значит ли это, что в семье у женщины не было подчинённого положения и муж с женой были равноправными?
– Адыгское общество признавало важность в семье обоих супругов. Конечно, говорить с современной точки зрения о равноправии мужа и жены было бы неверно. Все-таки в традиционном обществе не могло быть такой ситуации, чтобы мужчина и женщина были абсолютно равны. Но вот мальчиков, начиная с довольно раннего возраста, воспитывали мужчины, эта обязанность разделялась между мужем и женой. С того возраста, когда мальчик мог держаться в седле, он уже был постоянным спутником отца. Если мальчик был из крестьянской семьи, отец брал его с собой в поле, на пастбище, обучал хозяйственным делам и давал общие воинские навыки. Мальчик из аристократической семьи с раннего возраста с помощью воспитателей-аталыков обучался военному делу. То есть, равноправия в современном его понимании, конечно же, не было: мужчина, всё-таки, был главой семьи. Если отец семейства умирал или по состоянию здоровья уже был неспособен управлять семьей, эти функции брал на себя кто-то из старших сыновей. Мать, если была ещё в силе, оставалась главой женщин в доме, но ключевые решения всегда должен был принимать мужчина.
– За что отвечала жена и чем она могла распоряжаться, будучи «княгиней дома»? И действительно ли адыги следовали правилу «муж, который скандалит с женой — недомужчина, муж, который дерется с женой — это баба»?
– «Княгиня дома» на самом деле – многозначный термин. Это и супруга, и свекровь. У матери взрослых женатых сыновей – была большая власть. Такая социальная иерархия вполне оправдывалась: большая семья не могла сосуществовать без жестких правил. От их соблюдения зависело выживание всех членов семьи. Помимо распределения обязанностей на «княгине» было еще и урегулирование внутрисемейных конфликтов. Жестко порицались мужчины, которые грубили женщинам и тем более – поднимали на них руку. Согласно адыгской этике, настоящий мужчина не должен мериться силами с тем, кто заведомо слабее: с женщинами, с детьми, с теми, кто не может ему ответить на равных. Брань в присутствии женщины, а тем более физическое насилие считались недопустимыми. Более того: при появлении женщины мужчины старались прекратить свои споры и конфликты. Невоздержанность в словах, в проявлении эмоций (даже положительных) воспринималась как признак крайней невоспитанности и распущенности.
– А что насчет развода? Мы же понимаем, что это тот самый момент, когда все противоречия обостряются, уязвленное самолюбие, это очень опасная вещь.
– У адыгов разводы практиковались, но на это шли только в крайних случаях. А говорить о бывших супругах плохо, тем более, распускать слухи, сводя счеты, считалось недостойным. Давайте-ка, я вам расскажу вот о чем. Любой мужчина, проходящий мимо двора и увидевший, что женщина занята чем-то «неподобающе» тяжелым, просто обязан был зайти и помочь ей. Помощь одиноким женщинам, вдовам считалась социальной обязанностью мужчин. Их надлежало обеспечить дровами, сеном, какими-то припасами. Им оставался только посильный труд. Тяжелые работы в поле, уход за скотом брали на себя мужчины. И только в качестве шутки мужчина мог предложить женщине отправиться вместе с ним на полевые работы. Это считалось очень смешным – невозможно было представить себе адыгскую женщину, идущую за плугом, например.
– Давайте поговорим об изменах. Если вдруг муж изменил, это могло стать поводом для развода?
– В этнографической практике зафиксированы моменты, когда мужчина был уличен в неверности и родственники жены, узнав об этом, могли приехать и забрать обиженную супругу, настаивая на разводе.
– А если изменила жена? Меня удивляет, что в народных песнях нет жесткого осуждения неверных жен. Скорее наоборот, мужа наставляют, мол, будь ласков с женой, не бросай надолго одну.
– Теоретически муж имел право на жизнь жены, но очень редко таким правом кто-то пользовался. Обычно все ограничивалось публичным позором и отправкой её в родительский дом. В этом случае она не получала свою долю брачного выкупа, который бы ей причитался, если б она развелась по какой-то другой причине. Грубость по отношению к жене жесточайше осуждалась, но, всё-таки, общество не относилось снисходительно к фактам измен. Угроза позора была мощным фактором, это было страшнее физической расправы. Факт супружеской неверности бросал тень на всю семью женщины: на родителей, воспитавших ее, на детей, особенно на дочерей. В источниках 17-18 веков мы читаем, что адыгские мужья удалялись, если к их женам приходил гость. Муж не мешал жене вести беседу, выказывая тем самым своё безусловное доверие к ней. И она в свою очередь это доверие всегда стремилась оправдать. Ну, а в 19 веке по причине более глубокой исламизации ситуация стала меняться и замужняя женщина наедине с другим мужчиной уже не оставалась.
– Здесь переходим к сложной теме сексуальной свободы. В частности, к положению вдов.
– Да, вдовы пользовались определённой свободой. Они могли выбрать себе партнера, как правило, из числа неженатых мужчин, и общество не осуждало такие связи. Считалось нормальным, что одинокая женщина ищет опору в лице мужчины.
– А правда, что любой мог попросить защиты женщины?
– Да, такое покровительство гарантировало неприкосновенность человека. Конечно, на это шли только в крайних случаях, но женщина действительно могла выступить гарантом безопасности человека, обратившегося к ней за помощью…
– …и существовала поговорка: «Женщину надо уважать как старших».
– Да, всадник, встретивший женщину, обязан был остановиться, спешиться (он не должен был приветствовать ее, сидя верхом) и предложить ей помощь, проводить до места, куда она следовала. Если он возвращался с охоты или из похода, он должен был отдать часть добычи первой встретившейся женщине.
Признанных красавиц и искусных танцовщиц с почетом привозили на празднества, и это обставлялось очень пышно. Иногда заказывались фаэтоны, на которых девушек привозили прямо в круг на игрища. А там уже распорядитель в сопровождении музыкантов вел их до их места в кругу. На игрищах выбирали так называемую «королеву». Такие девушки окружались еще большим почетом, их имя провозглашалось прямо в кругу торжества, а имя ее родителей также называлось с большим уважением.
Ей преподносили либо вышитый флаг, либо специальную конструкцию в виде дерева из орехов. Ей предоставлялось право возглавить заключительный танец в паре с почетным предводителем этого танца.
О таких девушках сочиняли песни, например, старинная «величальная песня» про одну из таких девушек – Хатрамову Пак. Это торжественная песня, под неё исполняется особый танец круговой удж. Считалось, что красота, умение красиво двигаться в танце, достойно держаться на людях и поддержать беседу, это внешнее отражение внутреннего благородства и мудрости.
С такими девушками даже советовались старшие мужчины, и это не считалось зазорным. они считали своим долгом посетить прославленную красавицу, чтобы просто пообщаться с ней, узнать, на самом ли деле она такова, какой описывает ее молва, ведь дети, которых она родит – будущий цвет и гордость нации.
Дана Алова,
Фото из архива З. Цеевой
DAPTAR 