Секс-актриса из Дагестана Kira Queen — о тоске по дому, правах женщин, насилии в порно и карьере
Совсем недавно кавказские паблики в соцсетях пестрели сообщениями, что дагестанская порнозвезда «наконец-то убита». В цепочках сотен комментариев невозможно было найти ни одного слова в поддержку девушки. Новости оказались фейками. Ада Магомедбегова (она же и Kira Queen) находится в безопасности. «Даптар» поговорил с актрисой.
— Вы не были в Дагестане уже 12 лет. Не скучаете по родине?
— Иногда хочется снова там оказаться. Дагестан – очень красивая республика, многогранная. С интересной историей и вкусной едой. Там много лесов, много живности, занесенной в Красную книгу. В детстве мы ездили с семьей к Каспийскому морю, там было потрясающе красиво. А иногда ходили в лес собирать ягоды. Это было очень здорово. Но я не уверена, что когда-нибудь смогу вернуться – из-за людей, из-за местных порядков. Мне не хочется, чтобы кто-то лез в мою жизнь, указывал мне, что делать, как одеваться. К сожалению, в тех местах, где я выросла, принято осуждать других людей, запрещать им жить так, как они хотят, если это расходится с тем, как принято.
— Как прошло ваше детство? В нем были жесткие запреты?
— Меня в основном воспитывала бабушка, она была русской. Меня не держали в строгости, не заставляли как-то по-особенному одеваться или вести себя. Тем более, что моя семья не была особо религиозной. Так что мое детство было счастливым. Но я видела, что у других не так. Девочкам с детства рассказывали, что главное в их жизни – выйти замуж. Их учили, что нужно быть послушными и аккуратными, чтобы нравиться мужу.
Он сказал, что если еще раз увидит меня в таком виде, прострелит мне ноги.
Конечно, это здорово – уметь готовить или убираться. Но мне всегда казалось, что это нужно делать для себя – чтобы питаться здоровой едой и не жить в грязи. Я не понимала, почему некоторые говорят: «Не будешь убираться – тебя никто замуж не возьмет». Ведь замужество – не главная цель уборки.
Да, соседи и дальние родственники пытались воспитывать меня: мне часто говорили, что я как-то не так веду себя, неправильно разговариваю. Так что отношения с окружающими были непростыми. Тем более, что я немного отличалась внешне от большинства ровесниц, и на это обращали внимание.
— Из-за этого вы решили уехать?
— Было несколько причин. Во-первых, я хотела учиться – знала, что в Москве и Петербурге хорошее образование, и решила поступить в петербургский вуз. Во-вторых, в республике было неспокойно – происходило много вооруженных конфликтов. И мне не нравилось, как люди относятся друг к другу. Помню, когда я была маленькая, нравы были другими: девушки могли спокойно гулять, отдыхать на пляже. Но к тому моменту, когда я выросла, все поменялось.
Однажды ко мне в гости приехала подруга из Петербурга, мы пошли прогуляться по парку. Там нас окружили люди на трех машинах, стали громко комментировать нашу внешность, выкрикивать какие-то грязные замечания. И такое случалось постоянно. Стало невозможно пойти на пляж.
В то лето, когда я переехала, на побережье взорвалась бомба, проходившей мимо женщине оторвало ногу. Были сообщения, что стали минировать пляжи, чтобы туда никто не приходил купаться – якобы это противоречило морали и религии.
Однажды я возвращалась с работы, и в меня чуть не въехала машина. Водитель в последний момент поменял траекторию. Потом он сдал назад и открыл окно. У него в руке был пистолет. Он сказал, что если еще раз увидит меня в таком виде, прострелит мне ноги. Я всего лишь была в джинсах и на каблуках. Для меня это было последней каплей. Я решила уезжать.
— В Петербурге у вас началась совсем другая жизнь. Вы быстро к ней привыкли?
— Нет, у меня был долгий период адаптации. Мне пришлось перевоспитывать себя. Я всегда стремилось к свободе, но когда уехала из Дагестана, оказалось, что я и сама привыкла осуждать других людей. А по сравнению с петербургской молодежью я оказалась очень скромной. Я удивлялась: парни с девушками ходят за руку, целуются прямо на улице.
Мои сестры не могли позволить себе пользоваться макияжем, пока не вышли замуж и мужья им это не разрешили.
Первое время я ходила и думала: «Ничего себе! И как только эта девушка позволила себе выйти из дома в таком наряде?». Но постепенно я осознала, что жизнь каждого человека – это его выбор, и меня он не касается.
Еще я увидела, как много женщин водят машину, занимают руководящие должности. Я всегда мечтала о таком, но когда увидела все это вживую, была поражена.
— Вы заговорили о правах и самостоятельности женщин. Как вы относитесь к феминизму? Он вам близок?
— Смотря как трактовать это понятие. Мне нравится, если мужчина красиво ухаживает за мной, если я чувствую, что он сильнее меня. Я никогда не против того, чтобы мужчины пропускали вперед или придерживали дверь. Но при этом женщина – не слабое создание, она может постоять за себя. И, конечно, у нее должно быть право выбора. Во что одеваться, кем работать, как жить. За кого выходить замуж и выходить ли вообще.
Например, мои сестры не могли позволить себе пользоваться макияжем, пока не вышли замуж и мужья им это не разрешили. При этом мужей они тоже не выбирали себе сами – это сделали родители. Одна сестра впервые увидела своего мужа в день свадьбы.
Это нормальная работа, такая же, как любая другая.
Там, где я выросла, принято было, чтобы в 16 лет к девушке уже кто-то сватался, чтобы у нее был потенциальный жених. Иначе она была как будто бракованная. А уж если тебе 25 лет и ты не замужем, про тебя поползут слухи: «Она не девственница, и поэтому ее никто замуж не берет». Вот именно от этого я и уехала. Женщина и без мужа может быть самодостаточной, сильной, интересной. А мужчина, наоборот, может быть скучным, пустым человеком. Мне не нравится, когда считают, что женщина без мужчины неполноценна.
— Когда вы переехали в Петербург, вы стали сниматься в эротических фильмах. Почему?
— Это было мне интересно. Многие считают, что люди становятся порноактерами от безысходности или из-за денег. Ноф это совсем не так. Когда я впервые снялась у Пьера Вудмана, я еще два года занималась другой работой и раздумывала, хочу ли продолжать, буду ли строить карьеру порноактрисы. И приняла совершенно осознанное, взвешенное решение. Это интересная работа: ты много путешествуешь, знакомишься с людьми. На съемочной площадке можно попробовать много интересных вещей в плане секса, и коллеги не осуждают тебя. Нет никакой зажатости, смущения. Мне понравилась эта свобода.
Вообще в Европе к порноиндустрии относятся совсем по-другому. Это нормальная работа, такая же, как любая другая. У многих актеров есть семьи, это интересные, начитанные люди. Когда коллеги узнали, что мои бывшие соотечественники угрожают мне, преследуют меня, они были в шоке – никто из них не думал, что такое вообще может случиться.
В Дагестане очень важно одобрение родственников и родственные связи.
— Из-за вашей карьеры вам пришлось скрываться, просить убежища. Вы не жалеете о том, что выбрали такой путь?
— Я вообще стараюсь не жалеть о том, что уже сделала – это бессмысленно. Несмотря на все проблемы, я могу делать многое из того, что было бы мне недоступно, если бы осталась в Дагестане. Я путешествую по всему миру, мне не нужно на это ничье разрешение. Я катаюсь на сноуборде, работаю. Я с самого начала знала, что бывшие соотечественники будут меня осуждать. Конечно, я не думала, что дело зайдет так далеко. Мне кажется, я переросла многие стереотипы и бессмысленные запреты. И, надеюсь, те, кто пишет мне бесконечные комментарии с угрозами, тоже однажды вырастут из этого.
— Как вы живете сейчас? Вы в безопасности?
— Я нахожусь в одной из европейских стран. Сначала, когда я только приехала, я боялась выйти из дома из-за угроз и преследований. Но теперь местная полиция занялась этим вопросом, меня охраняют. Так что я снова могу выходить на улицу, работать.
— Вы по-прежнему не общаетесь с родственниками?
— Недавно вышел видеоролик, в котором меня якобы убивают. Многие поверили, это видео и сейчас распространяется по сети. Когда родственники увидели его, они попытались выйти со мной на связь, просто чтобы удостовериться, что я жива. Но потом, когда они убедились, что на самом деле со мной все в порядке, они перестали идти на контакт.
Большинство людей, которые приходят ко мне в комментарии, пишут: «Если бы узнала, что моя семья от меня отказалась, я бы покончила с собой». В Дагестане очень важно одобрение родственников и родственные связи. Но мне это непонятно. А если у нас с семьей разные интересы, разное представление о жизни? Почему в таком случае нужно так сильно от них зависеть?
— Вы и дальше будете оставаться порноактрисой?
— Думаю, нет. Сейчас меня активно приглашают на съемки, и я принимаю приглашения. Но параллельно я начинаю продюсировать. Оказалось, что это очень интересно. Дальше я буду двигаться в этом направлении.
— Тоже в порноиндустрии? Но ведь большая часть порнофильмов пропагандируют агрессию по отношению к женщинам.
— Сейчас ситуация меняется. Появилось женское порно, многие режиссеры снимают чувственные, красивые фильмы. Конечно, многие до сих пор снимают в агрессивной манере. Но это лишь сценарий. На площадке к актрисам относятся очень бережно, исполняют любой каприз. Их буквально носят на руках.
Если это так аморально, то почему они сами смотрят порно?
Но, конечно, это бизнес, и он подстраивается под запросы общества. А обществу по-прежнему нравится видеть агрессию, насилие по отношению к женщинам. Поэтому и пишутся такие сценарии. Разумеется, это проблема, и мне хотелось бы, чтобы она решилась. Я надеюсь, что когда я буду делать свои фильмы, они будут другими. В них будет секс двух взрослых людей, которым хочется одного и того же. Это будет красиво и эротично.
— Вам постоянно пишут, что порно – это аморально, грязно. Если бы вы могли ответить этим людям, что бы сказали?
— Если это так аморально, то почему они сами смотрят порно? Откуда они в таких деталях знают, что я делаю на экране? Это лицемерие – самому смотреть порно, но рассказывать окружающим, что это аморально. А я очень не люблю лицемерие и двуличность. Хотелось бы, чтобы мы все были честнее друг с другом.
Юлия Дудкина
DAPTAR 
