Даптару кажется очень важным поиск единомышленников. Особенно, единомышленников-мужчин. К сожалению, в силу понятных обстоятельств, выступить открыто и под своим именем в защиту прав женщин кавказским мужчинам порой сложнее, чем самим женщинам. А в данном случае ситуация усугубляется еще обстоятельствами биографии автора. Но его монолог мы считаем очень показательным, хотя бы потому, что это говорит человек с привилегиями. И он не только видит и отмечает их, но и не желает ими пользоваться.
Хабибу (имя изменено) 19 лет, он родился и вырос в Магасе. Он написал феминистке Лене Патяевой в личку слова поддержки и сочувствия по поводу ее похищенной подруги Седы Сулеймановой. И не только написал, но и согласился созвониться, чтобы записали его монолог о том, как живется в Ингушетии человеку, чьи взгляды отличаются от общепринятых канонов.
– Хоть я и мужчина, но в то же время сам представитель угнетаемой группы: я гей. Так что я хорошо знаю, каково это, когда тебя лишают всех прав и твоей жизни грозит опасность. Когда тебя в рандомный момент могут похитить, вывести в лес, убить. Тебя контролируют просто за то, что у тебя с самого рождения. Я понимаю, каково это.
Меня в принципе трогает любая история, где женщине с Северного Кавказа нужна помощь. А история Седы меня задела особенно сильно, потому что мне стало за нее страшно. По большей части когда я сталкивался с подобными историями, там либо побег девушки был удачным, либо, даже если она возвращалась в семью, у нее все было сравнительно хорошо – во всяком случае она оставалась жива. Но, к сожалению, про Седу нельзя этого сказать. Ее насильно вернули, и уже больше полгода ее жених и друзья не знают, что с ней. Им остается только надеяться, что она жива, хотя они не могут быть в этом уверены.
Две мои подруги тоже бежали из дома и, к огромному сожалению, обе неудачно. Но по крайней мере обе они живы, хоть и насильно возвращены домой. Обе бежали потому, что не хотят жить по правилам патриархата, который принят в их семьях и обществе в целом.
Единственное, что нас различает, это гениталии и хромосомы. С чего ли тогда у одних есть все, а у других нет ничего?
Первой подруге я активно помогал. Был с ней с самого начала, помогал собирать вещи. Когда она сбежала, мне звонил начальник с ее работы и угрожал. Говорил, что сейчас к нам приедут сотрудники МВД, меня увезут и будут пытать, пока я все не расскажу. Мне было 16 лет, я по сути малолетка, мне страшно. Но я все равно собираюсь с силами и говорю: ничего я вам не скажу, идите туда, куда люди не с охотой ходят. Но был готов к самому худшему исходу: боялся, что меня вычислят и убьют. В итоге и я, и она остались живы, но сбежать ей не удалось: ее вернули из города, в который она уехала.
Вторую поймали прямо в транспорте, в котором она уезжала. Она бежала потому, что была прямая угроза ее убийства. Ее семья очень против нее настроена. Клеветала на нее, как будто бы мстят или тайно ее ненавидят. Ей невыносимо находиться дома, но к счастью, она по крайней мере жива.
Я веду свои соцсети так, чтобы «мои люди» все понимали, а не мои просто проходили мимо. Про права женщин я вообще ничего не стесняюсь и говорю открыто. Не боюсь слать в не самые приятные места тех, кто не согласен с моим мнением. Но люди, которые разделяют твои взгляды, они отвечают и постепенно вы начинаете общаться.
Период, когда я сидел в тиктоке, совпал с периодом, когда о феминизме говорили буквально на каждом аккаунте. Я тогда говорю: ребят, что такое феминизм? Смотрю, читаю основные идеи и понимаю: блин, реально крутая тема. Факт: единственное, что нас различает, это гениталии и хромосомы. С чего ли тогда у одних есть все, а у других нет ничего? Тогда я создал в тиктоке свою страницу про феминизм. Вел я ее анонимно. Снимал просто свой глаз и писал текст на видео, чтобы прям все разложить по полочкам.
Если женщина опозорила семью, ее надо убить. И большинство людей в Ингушетии с этим согласны, как мне кажется
На северном Кавказе, мне кажется, более-менее лояльные регионы – это Осетия, Кабардино-Балкария, Дагестан. Наибольшая жесть происходит в Чечне и Ингушетии. Тут не ценится жизнь человека, который не разделяет взгляды большинства. Убить человека, который не согласен с твоим мнением – это проще простого. Ребенок в семье гей или лесбиянка – вывезти в лес, застрелить и закопать. Ребенок атеист или атеистка – вывезти в лес, застрелить, захоронить. Девушка с кем-то встречается – как минимум избить ее и постричь налысо, либо тоже в лес.
Если кого-то изнасиловали, и девушка об этом заявила, то это позор для нее же. Для всех она сразу становится самой грязной, ужасной, отвратительной. Вот даже в сравнительно «лояльном» Дагестане изнасиловали несовершеннолетнюю девочку, и ее все начали осуждать. Ей устроили массовую травлю. В паблики начали выкладывать: пацаны, будьте осторожнее, девушка сама затащит вас в постель, а потом заявит на вас. Очень отвратительные комментарии начали писать.
Желать смерти девушкам, которые сбежали из дома – это вообще норма для наших. Если женщина опозорила семью, ее надо убить. И большинство людей в Ингушетии с этим согласны, как мне кажется. Но бывает и такое, что женщину не убивают, а быстро выдают замуж.
В Ингушетии и Чечне все просто ужасно и даже ужаснее, чем ужасно. Здесь в буквальном смысле не воспринимают женщин за людей. Женщины для них – не люди, что угодно, но не люди.
Людей отправляют к экзорцистам не только за какие-то «прегрешения» вроде феминистических взглядов, атеизма, гомосексуальности. Весь народ считает этих «целителей» героями. Люди платят полторы тысячи рублей просто за то, чтобы прийти провериться. А вдруг во мне что-то есть? Пойду проверюсь. Выстраиваются огромные очереди. И эти «целители» рубят бабки. Листки А4, на которых просто написаны суры из Корана, они продают по 100 рублей. Типа, их нужно размешать в воде, а потом пить эту воду – и все, ты будешь порхать на крыльях здоровья. Елена Малышева будет просто курить в сторонке от зависти.
В общем, отводят тебя к экзорцисту, ты ложишься на спину, закрываешь глаза. Он начинает очень громко читать что-то на арабском. Начинает бить тебя палкой, а иногда и не только палкой. Некоторых людей приковывают наручниками к трубе от батареи. Мне кажется, любой начнет нервничать, если лежит с закрытыми глазами на спине, а незнакомый мужчина очень громко над ним что-то читает, бьет палкой. И непонятно, в какое место он ударит, поэтому ты весь дергаешься от этих ударов. Но это считывается как показатель того, что в человеке сидит джинн, который паникует из-за чтения Корана и просится наружу, но никак не может выйти.
Если ее посадили дома, значит, на то была причина. Если ее побили, значит, побили за дело. Если ее убили, то и убили тоже за дело
Что касается женщин, то их всегда убивают члены собственной семьи. Это действительно распространено, но очень часто об этом не узнает никто. Об этом умалчивают и это остается в рамках самой семьи. Убивают мужчины. Но и женщины в силу давления со стороны общества считают это нормой. Если ее посадили дома, значит, на то была причина. Если ее побили, значит, побили за дело. Если ее убили, то и убили тоже за дело.
Нужно учитывать истории их матерей, бабушек. Они растут в этом. Они видят это. Это уже автоматически в подсознании становится нормой. Почему женщины одобряют насилие к себе и другим женщинам – вина за это всецело лежит на патриархате. Мужчинам выгодно, чтобы насилие над женщинами стало нормой для самих женщин.
Записала Лена Патяева
DAPTAR 