Психологи Асият Магомедова и Анна Край объяснят, что такое тотальный финансовый контроль и в чем его опасность. Потому что это не просто «не купил жене шубу – уже абьюзер», как любят говорить противники принятия закона о профилактике домашнего насилия. Агрессорами движет желание поставить партнера в уязвимое положение, чтобы его было проще контролировать.
В список лучших ювелирных предложений 2022 года американского журнала Vogue попало кольцо ювелирного бренда Daizy Jewellery. Его создательница – журналистка из Дагестана Диана Алиева. Когда на ее страницах в соцсетях вдруг начали появляться фотографии украшений, то все вокруг – семья, друзья и коллеги – очень удивились. А мама вообще воскликнула: «Какие продажи?! Какой бизнес?!». Даптар поговорил с Дианой о «девочковом» деле, синтетике, красоте и менталитете покупателя.
Дагестанка Мадина рассказывает, что не было такого, что что-то случилось и она ушла в феминизм. Все было постепенно. «Ведь я просто не помню счастливых семей – ни у моей старшей сестры, ни у дяди, ни у тети. У меня было ощущение, что мама всю жизнь о папе заботится, а он относится к этому как к должному», – говорит собеседница Даптара.
В последние пару лет все чаще появляются новости о побегах уроженок северокавказских республик: от насилия в семьях бегут и совсем молодые девушки, и замужние женщины. Они рассказывают, что их избивают, отправляют на сеансы “изгнания джинов”, принуждают к замужеству или не позволяют уйти от мужа, а иногда залечивают психотропными препаратами. И все это делается под предлогом большой любви. Даптар разбирался, как отличить насилие от заботы и почему тех, кто бежит, становится больше.
Побег четырех сестер из Дагестана остался бы частной семейной историей, если бы их не задержали на КПП «Верхний Ларс». Именно тогда они вынуждены были опубликовать видео, в котором наскоро рассказали, почему и от чего бежали, как жили и что их ожидает, если их «вернут» родителям. Но ни это видео, ни последовавшие за ним публикации в крупных СМИ не переубедили ни тех, кто считает, что «девочки все придумали», ни тех, кто склонен не замечать системные проблемы, называя их «частным случаем». Даптар публикует большое интервью с беглянками из Хаджалмахи – об их жизни в селе, отношениях с родителями, о том, что им разрешалось и что запрещалось.
Несколько лет назад появился проект «Отцы и дочки», в рамках которого кавказские женщины писали письма своим отцам. Анонимно. Чтобы эти уже выросшие девочки могли сказать папам то, что не осмеливались, не успели или не смогли. Чтобы сами поняли, как отец, даже если он вовсе не присутствовал в их жизни, на нее повлиял. Теперь мы на Даптаре будем публиковать письма в рамках одноименной рубрики. Вот два из них.
Среди номинантов на премию «Герой Кавказа» оказался ингушский телеграм-канал «Что хочу сказать, Мадо…». В 2019 году Даптар уже писал о них. Теперь мы поговорили анонимно с одной из активисток «Мадо» о причинах такой конспирации, почему кавказские традиции держатся на молчании женщин и зачем воевать с маршруточниками.
Лейла Гиреева из ингушского села Кантышево в ноябре сбежала из дома, где, по ее словам, ее били и «изгоняли джиннов» из-за того, что она атеистка. Сейчас она в Санкт-Петербурге, но не чувствует себя в безопасности.
«Скифянки» правозащитной журналистки Саши Агузаровой вызвали резонанс в ее родной Северной Осетии. Даптар поговорил с ней о тексте, о сильных женщинах ее семьи, о чувстве дома, о культуре и нравах Осетии, о возвращении, о примирении и о новых дорогах вдали от родины. И о том, где она, вообще, эта родина, и есть ли у нее будущее.
На протяжении последнего десятилетия почти каждый год предметом обсуждения становятся новости о попытке побега кавказских девушек и молодых женщин из этой самой семьи. А члены семьи оказываются теми, кто создает угрозу для физической, психологической, сексуальной безопасности и даже для жизни беглянок. Исследовательница Саида Сиражудинова – о насилии, в котором мы живем.
DAPTAR 