Девушки, выросшие в Европе в семьях выходцев с Северного Кавказа, могут стать жертвами насильственного «возвращения на родину». Случаев, когда их обманом или под давлением вывозят в Чечню, Дагестан или Ингушетию для «перевоспитания», замужества или наказания, становится все больше, констатируют правозащитники. В редких случаях удается добиться правовой ответственности для виновных.

В немецкой газете Badische Neueste Nachrichten вышли несколько статей о судебном процессе в районным суде Карлсруэ. Ответчицей выступала «жительница Эттлингена с чеченскими корнями». Женщине из семьи чеченских беженцев, чье имя в статье не называется, вменялось в вину то, что двух своих дочерей 18 и 20 лет, выросших и живших в Германии, она обманом увезла в Чечню, где оставила для «перевоспитания» и замужества. То, что она считала своим неотъемлемым правом и даже материнским долгом – вразумить и приструнить дочерей, чей «западный образ жизни» ей не нравился, в Германии классифицировалось как похищение.

Эта история – далеко не единственная (с 2021 года к российским правозащитникам обратились порядка 30 девушек, оказавшихся в аналогичной ситуации), но одна из немногих, где удалось не только вернуть девушек в страну проживания, но и привлечь к ответственности причастных к насилию над ними.

Обвинительное заключение, вынесенное в городе Эттлиген – лишь второе из известных нам, о первом мы писали в 2023 году. В подавляющем же большинстве случаев ответственные за вывоз девушек не понесли наказания. А некоторые пострадавшие и вовсе могут никогда не вернуться в те европейские города, которые считают своим домом.

Для них было удивительным, что в России, а тем более в Чечне, полиция их защищать не будет, и прав у них нет никаких

Немецкое дело

«Согласно обвинительному заключению, составленному прокурором Софи Вольф, молодые женщины – 18 и 20 лет – хорошо интегрировались в городе на Альбе. Они обе выросли в Эттлингене. Одна из них собиралась окончить гимназию, другая получила аттестат об окончании средней школы и прошла добровольный социальный год».

«Обвиняемая использовала хитрость, чтобы убедить своих дочерей отправиться в Чечню в августе 2024 года. Разговор шел об отпуске. Мать пообещала дочерям пластическую операцию на месте. Она намеренно взяла с собой свидетельства о рождении девушек. Через две недели обвиняемая уехала, оставив своих детей на попечение проживавших [в республике] родственников».

Это выдержка из статьи BNN, написанной корреспондентом, который побывал на судебном заседании. Как пишет автор, 53-летняя обвиняемая аннулировала обратные билеты своих дочерей, а сама вернулась в регион Баден.

Они совершенно не ожидали такого развития сюжета, не ожидали, что мать привезет их в Чечню и просто бросит там, рассказывает работавшая по этому кейсу сотрудница правозащитной группы для северокавказских женщин «Марем».

«Да, у них были проблемы в семье, но прямого насилия не было. И ситуация стала для них шоком. При этом они, выросшие в Германии и ориентировавшиеся на немецкие законы, были уверены, что достаточно просто обратиться в любой отделение полиции РФ, где их поддержат и помогут. Для них было удивительным, что в России, а тем более в Чечне, полиция их защищать не будет, и прав у них нет никаких», – продолжает собеседница.

По ее словам, когда девушки поняли, что дело тут нечисто, то начали искать помощь и вскоре вышли на организацию: «Мы уже готовили эвакуацию, но тут немецкие друзья обеих сестер подали заявление об их исчезновении, в Германии у мамы начались неприятности, ее принялась дергать полиция. Чеченская родня, перепугавшись, вернула девушкам паспорта и дала им возможность уехать».

Мать девушек задержали и поместили под арест в сентябре 2024 года. «Только после того, как Палата государственной защиты при региональном суде Карлсруэ на слушаниях с участием всех участников процесса дала понять матери, что в случае отказа ей грозит суровый приговор, она распорядилась вернуть обоих дочерей в Германию», – отмечается в публикации в BNN.

Место назначения – Кавказ

За последние три года российские правозащитные организации, помогающие кавказским женщинам, приняли порядка 30 обращений от девушек, обманом или насильственно вывезенные из европейских стран на Северный Кавказ. В некоторых кейсах заявительниц было несколько. Как правило, взрослых сестер увозили вместе, и бежали они тоже вместе. Большинство девушек оказались на исторической родине в возрасте от 16 до 23 лет. Кого-то хотели «перевоспитать» после того, как они посмели отстаивать свои права и интересы, опираясь на законы страны, где жили. Кто-то, по мнению родни, вел себя недостаточно «достойно». Ну, а кому-то просто пора было подыскать мужа «из своих».

«Для кавказской родни очень важно, чтобы девушка вышла замуж за «своего». Самый большой страх – это, конечно зять-европеец. Но и просто мусульманин, турок или араб, не годится, нужен свой по национальной принадлежности. Особенно строго к этому относятся в вайнахских семьях. Потому что только так можно сохранить рычаги давления на дочь. А найти правильного «своего» проще всего на исторической родине», – рассказывает сотрудница группы «Марем».

В организацию «Гражданское содействие» за последние три года поступило 22 обращения от девушек и женщин, вывезенных на Северный Кавказ из европейских стран. В некоторых кейсах были два человека, а в одном четверо – мать и три дочери. Страны, из которых девушки попадают на Кавказ, всегда одни и те же: Австрия, Германия, Франция, Швеция и Польша. В кейсах группы «Марем» подавляющее большинство заявительниц – восемь человек – были вывезены в Чечню из Австрии.

«По мнению родственников, эти девушки недостаточно чеченки, дагестанки или ингушки, – поясняет руководитель «Гражданского содействия» Светлана Ганнушкина. – Семья играет большую роль в регулировании их жизни. Не просто семья, а сообщество. Ведь семья состоит не из мамы, папы и детей. Их семья – это род. И весь род следит за тем, как они живут в Германии, Франции или в какой-то другой европейской стране. Почему матери участвуют в этих похищениях? Потому что к ним приходят родственники, начинают говорить, мол, про твою дочь известно вот это, а тут про нее слухи пошли. Ну и поехало. И мама защищает репутацию своих остальных детей, своей семьи, своего маленького круга. И чтобы защитить свое, так сказать, доброе имя, отправляет девочку на родину, чтобы там проследили».

Родители жалуются, что дети в Европе слишком много знают о своих правах, добавляет представительница «Марем»: «А девушке, дескать, нужно привыкать к тому, что она – чеченка/ингушка/дагестанка. К тому, что всегда есть старшие, которые будут решать, как ей жить. И они вправе наказывать, а то и бить за непослушание. Я не раз слышала такое – Европа не место, где должны расти девушки. Особенно странно слышать это от людей, получивших в Европе статус беженцев».

На территории кавказских республик, как мы все понимаем, девушку легче контролировать. Ей там просто некуда бежать

Европейские законы делают затруднительным выстраивание кавказской модели семьи с тотальным контролем за молодыми девушками, с требованием полного подчинения воле старших. Даже если такое удается, родители понимают, что в любой момент дочь может взбунтоваться и обратиться в социальные службы и полицию. Страх перед утратой власти над девушкой и становится основным и главным фактором, который влияет на решение родни отправить ее на родину.

«На территории кавказских республик, как мы все понимаем, девушку легче контролировать. Ей там просто некуда бежать. Если, скажем, условно в европейских странах у нее все-таки есть опция сорваться, просить у полиции защиты, просить защиты государства, то в России, особенно на Кавказе, они просто никуда не дойдут. Их и слушать никто не станет, та же полиция примет сторону родителей», – рассказывает сотрудница «Марем».

Очень часто в словах самих пострадавших девушек и их родственников, ответственных за то, что с ними случилось, звучит слово «ценности». «Самая важная «ценность», которая должна быть привита кавказской девушке, – это беспрекословное послушание и подчинение решениям старших, отца, матери, дяди, тети. Даже сыну, выросшему в Европе, родня будет искать не европейскую девушку из своих, а желательно девушку из кавказского села. Потому что они точно знают, что там, в селе, ей привили те самые «правильные ценности». А выросшие в Европе девушки слишком много знают о собственных правах и о том, как их можно защитить», – поясняют в «Марем».

Избиения, насильственное замужество, убийства чести

Все девушки, оказавшиеся на родине без их согласия, подвергались серьезному психологическому насилию. Многих избивали, угрожали насильственным браком. Страх физической расправы был у каждой девушки, просившей помощи у «Марем». В одном из их кейсов ингушскую девушку хотели убить, узнав, что в Европе у нее есть ухажер. В итоге ее нарочито уродливо постригли, привезли в Ингушетию и выдали замуж за мужчину намного старше.

Ко всем девушкам на родине выставляются крайне строгие требования. Как говорят правозащитницы, о них заранее складывается мнение, будто они «испорчены», раз жили в Европе. Бывает, что родственники первым делом отправляют их к гинекологу – чтобы проверить на девственность.

Так было с Мадиной и Аминат (имена изменены). Они выросли в Польше. По словам Мадины, отец и братья постоянно подвергали их психологическому и физическому насилию. Отец напивался и подстрекал Амину к тому, чтобы та убила себя – давал в руки нож и подначивал.

«У нее было четыре попытки самоубийства, в 17 лет она из-за этого попала в детский дом. Но и там семья ей угрожала расправой, если она расскажет в суде о причине суицидальных попыток», – рассказывает Мадина. Все это ужасно ее пугало, и она сбежала в другой европейский город на два месяца. Родня угрожала насилием ее друзьям, и девушка все же вернулась обратно сама.

«Поначалу все было прекрасно. Мне дали свободу, перестали мучить сестру. Но спустя время брат начал говорить, что у него проблемы с полицией и надо на время уехать в Россию. Обещал, что мы будем жить не в Чечне, а в другом месте. Сначала приехала я, а позже – сестра с матерью. В день их приезда брат рассмеялся нам в лицо, говоря, что мы идиотки, раз повелись, и теперь он нас поставит на место, научит, как себя вести, проверит, девственницы ли мы, а наших друзей накажет. Он забрал все документы, деньги, сжег книги и одежду, что ему не нравилась: джинсы, блузки, юбки чуть выше колен. За попытку что-либо сделать, что не понравится ему, он обещал убить нас ради сохранения чести», – вспоминает Мадина.

Похожая история произошла у Марьям и Лейлы (имена изменены). Девочки жили во Франции, на одном месте долго не задерживались, постоянно переезжали из-за дикого нрава отца. Он избивал и их, и жену. Однажды об этом узнали. Такого отец девочкам не простил.

«В школе учителя заметили синяки на моем теле, и я все рассказала, – говорит Лейла. – Меня и мою сестру после этого забрали в детский дом, разделили нас с родителями до суда. Беременная мать приходила к зданию детского дома, плакала и обещала, что разведется с отцом. Когда мы встречались с отцом, в присутствии работников детского дома он притворялся добрым, а когда встречи были наедине, угрожал убить нас, если мы в суде подтвердим все, о чем рассказали. Так что на суде я заявила, что приврала, и нас вернули отцу. Мамы уже не было дома, он отправил ее в Чечню с младшей сестрой. И мы на следующий день после суда поехали в Чечню. Пять дней в дороге он все время повторял, что зарезал бы нас, если б мы не вернулись в семью. Когда мы приехали в Чечню, он сказал, что планирует с нами расправиться. Меня он избивал и пинал в живот, на сестру набросился с ножом, но бабушка встала перед ним и сказала, что возьмет на себя ответственность за нас и научит порядкам».

Отец отвез девочек к гинекологу, чтобы проверить их. «Мне было страшно, я плакала, у меня была паника. Когда мы вышли из кабинета, то женщины плакали от радости и облегчения от того, что мы девственницы», – вспоминает Лейла.

Чаще всего к девушкам применяли физическое насилие еще в Европе, до того, как отправить их на «перевоспитание». Но так происходит не у всех. Отец Селимы Исмаиловой впервые избил ее уже после того, как привез в Чечню. Можно предположить, что в Германии он просто не осмеливался на что-либо подобное, понимая, чем это может для него обернуться. А в Чечне такие «методы воспитания» не только не наказывались, но и одобрялись общественностью. Это произошло в 2020 году: Селиме было 18, она толком не знала русского языка, потому что всю жизнь прожила в Германии. И вдруг оказалась в Чечне, в доме у бабушки по отцу. Вскоре отец уехал назад в Германию, а девушка осталась жить на попечении его родни. Отец регулярно присылал ей голосовые сообщения, где грозил физической расправой (например, обещал «сломать ноги»).

Мы не знаем, сколько девушек оказались вынуждены выйти замуж, сколько было возможных «убийств чести»

В 2022 году обращение Селимы попало к группе «Марем». После нескольких месяцев подготовки удалось эвакуировать ее из региона и сделать документы. Спустя три месяца, когда Селима в аэропорту «Внуково» шла на свой рейс домой, в Германию, ее задержали по «подозрению в краже». Расследование о похищении неких ценностей, где фигурировало ее имя, было заведено в Чечне. Девушке не дали даже встретиться с адвокатом. Прямо из аэропорта ее увезли в Грозный. Больше она на связь с правозащитниками не выходила.

Был и случай, когда девушка, насильно отправленная «на родину», подвергалась систематическому сексуализированному насилию со стороны дяди. Ей на тот момент было 20 лет, ее младшей сестре – 13.

«В Чечню их вернул отец. Когда он их отправлял, то сказал, что доверяет их своему брату, что он может делать с ними все, что посчитает нужным. Вот дядя и счел нужным время от времени уводить старшую в комнату для «воспитательных мер», в числе которых было и изнасилование. А еще он ее избивал. У нас есть ее фото. Исхлестанная, прямо исполосованная спина и плечи. И в этом аду старшая старалась защитить младшую. То есть, если она видела, что дядя направляется к ее младшей сестре, старалась переключить его внимание на себя. Чтобы ей досталось, а не сестренке. И вот тут самое страшное. Старшая девушка рассказала обо всем матери, написала ей. И об избиениях, и об изнасилованиях. И добрая мама посоветовала ей поскорее выйти замуж», – рассказывает активистка «Марем».

Этим девушкам удалось помочь – они сбежали из Чечни с помощью «Марем» и «Гражданского содействия». «Спустя какое-то время родственники даже выслали им документы. Произошло это после угроз, что всем станет известно о том, что с девушкой творил дядя. Несмотря на всю тяжесть кейса, мать девочек очень долго увиливала от того, чтобы позволить им вернуться в Европу (без согласия они не могли этого сделать, так как одна из них была несовершеннолетней). И даже писала им письма, где обвиняла в том, что они ее подвели», – вспоминают в «Марем».

Говоря о спасенных девушках, нельзя забывать и о том, что кто-то из пострадавших от таких же действий родственников не может обратиться за помощью.

«Мы имеем очень небольшую выборку тех счастливых, которым удалось бежать. Мы не знаем, сколько девушек оказались вынуждены выйти замуж, сколько было возможных «убийств чести», а у нас были случаи, когда девочек явно хотели убить. Сколько угроз было реализовано? Утверждать, что у нас есть какая-то достоверная статистика, мы не можем. У нас есть только данные по тем, кто умудрился удрать. Это похоже на историю о женщине, бежавшей из немецкого лагеря смерти. Огромная череда совпадений помогает кому-то спастись, но остальные, увы, погибают», – отмечает Светлана Ганнушкина, руководительница «Гражданского содействия».

Жизнь на исторической родине

Скромно одетая молодая девушка гуляет по двору одного из спальных районов Грозного. У детской горки галдит малышня, из магазина выходят люди, груженые покупками. У подъездов сидят женщины, обсуждая и тех, и этих, а также саму девушку, перед которой на поводке идет кошка. Кошка – француженка, у нее даже есть соответствующие документы. У девушки документов нет. Ни российских, ни французских. Отобрали, когда привезли в Чечню из Франции, где Милана (имя изменено) жила с самого детства, училась в университете и связывала с этой страной все свои планы. Ехали, по уверениям родителей, на летние каникулы, а по приезду Милане сказали, что она никогда не вернется назад.

«Они никогда не дадут мне учиться, работать и строить свою жизнь. Они захотят, чтобы я вышла здесь замуж. Поэтому я хочу уйти отсюда со своей кошкой», – говорит Милана.

В большинстве кейсов у девушек устойчивые связи в Европе. Они учатся, имеют друзей, и чаще всего не подозревают, что останутся на Кавказе навсегда. Их увозят в Россию под каким-то предлогом – навестить родню, съездить на каникулы, поправить здоровье. Кейсов, когда в ход шел обман, большинство. Очень часто «поездке в гости к родне» предшествует конфликт в семье. Девушка сама обращается в социальные службы из-за избиений (или педагог обнаруживает, что она вся в гематомах), ее отправляют в специальный приют для женщин, подвергнувшихся насилию, но спустя время родители просят у нее прощения. Говорят, что если она не заберет заявление из полиции, то их депортируют. Обещают, что все изменится. Она верит и соглашается. А дальше все развивается по обычной схеме – поездка к родне, отъем документов, гаджетов и понимание, что никто ее никуда не отпустит. Сами родители, оставив на родню строптивую дочь, чаще всего возвращаются обратно в обжитую и благополучную Европу, которую при этом не любят и считают «гнездом разврата».

«До моих 14 лет я в Чечне не была, – рассказывает Ирса (имя изменено). – Мы жили во Франции, нам дали политическое убежище, помогали семье. Но почему-то для родителей эта страна и их культура – это враги».

Сама Ирса совершенно освоилась в новой стране, и если бы не частые переезды семьи, из-за которых рвались только что образовавшиеся дружеские связи, она бы чувствовала себя вполне комфортно. Когда Ирсу привезли в Чечню, началась, как она говорит, «дрессировка»: «С родственниками совершенно друг друга мы не понимали. Были насмешки с их стороны, потому что мы разные, не такие, как они. Если они видели, что я пытаюсь проявить себя и высказаться, то считали необходимым опускать меня, чтобы знала свое место. Когда ты, например, болеешь, скажут «выпей мочу». С ровесницами, двоюродными сестрами, тоже не выходило общаться, единственный их интерес – как бы побыстрее выйти замуж. Мне было совершенно непонятно это их стремление – при том, что они сами объясняют тебе, как плохо будет в замужестве. Муж будет твоим первым врагом, золовка твоя соперница, поэтому никогда ей не доверяй, но если приезжает, к ней надо подлизываться. А еще, если ты вышла замуж, то забудь свой дом. Если разведешься, будешь считаться проституткой, и все равно мы тебя насильно обратно замуж вернем. Мне казалось, что там все с ума сошли. Привыкнуть к ним я не смогла никак. Прошли года, а я просто предпочла замкнуться в себе и избегать любого контакт с ними, редко когда выходила из комнаты своей. Все, что я видела, это эти четыре стены. Не было того, за что я бы смогла ухватиться, чем бы я могла заниматься, никакой поддержки я не видела. Только угрозы, сплетни, и их глупости».

Все думают – раз они из Европы приехали, значит, много там себе позволяли. И каждый сосед, каждый знакомый будет следить за тем, как они себя ведут

Иногда девушек даже не надо обманывать. Они так долго находятся в состоянии психологического насилия, что соглашаются на поездку из чувства стыда или из страха.

«Бывает, девушке прямо говорят, что да, вот это тебе наказание, а она цепенеет, – рассказывает активистка «Марем». – Человек уже знает, куда его везут, идет на погранконтроль, как на казнь. У него нет опции вскочить и ринуться к пограничникам, потому что документы у мамы, или у папы, или еще у кого-то. А рвануть к пограничникам стремно».

Многих везут на машине – сначала в Польшу, потом в Беларусь, откуда въезжают в РФ по внутреннему паспорту. Поэтому часто у девушек в загранпаспортах нет штампов о въезде в Россию.

«Было сильное чувство вины перед мамой, поэтому не сопротивлялись, считали, что мы поступили плохо по отношению к ним», – рассказывают сестры Марьям и Лейла. Обе девушки думали, что согласиться на поездку будет лучшим решением для них. Что тогда их простят, и семья забудет все то, что «они сделали». «Как пересекли границу, приехали в семейный дом, и я зашла туда, я поняла, какую большую ошибку я совершила», – добавляет Лейла.

Для девушек, которые редко бывали на родине, оказаться там снова, да еще и на таких условиях – зачастую очень сильный шок, рассказывает сотрудница «Марем»: «Особенно, если тебя привезли не в город, а в какое-нибудь село. Как бы они ни жили до этого в Европе, даже если они там выходили из дома только на учебу под присмотром родни, к ним все равно будет очень строгое отношение. Потому что все думают – раз они из Европы приехали, значит, много там себе позволяли. И каждый сосед, каждый знакомый будет следить за тем, как они себя ведут. Потому что у всех есть образ некой легкомысленной девушки из Европы. Так что контроль со стороны семьи будет очень строгим. Родне надо будет доказать, что у их девочек есть все ценности, необходимые для дагестанки, чеченки или ингушки. «Правильные, кавказские ценности»».

Давид Истеев, руководитель кризисной группы «CK SOS», которая помогает оказавшимся в сложных ситуациях квир-людям из Северного Кавказа, говорит, что кейсы «иностранок» особенно тяжелые, ведь эти девушки росли в совершенно других условиях, в других странах, и чаще всего совершенно не понимают, где они оказались. Это создает дополнительные риски, в первую очередь, для них самих. Еще проблема – большая часть девушек говорят только на родном языке и на языке той страны, откуда их вывезли.

Кроме того, подчеркивает Истеев, у большинства девушек нет документов: «Для того, чтобы получить российский паспорт, нужны «Госуслуги». Человек, выросший не в России, не понимает совсем, что это такое. А без российских документов выехать из страны, даже если посольство выдает временный документ, человек не может. Соответственно, нужно сначала долго и мучительно разбираться с этим. Но вообще посольства и консульства помогают, если у человека есть вид на жительство или гражданство. Бывают ситуации, когда человек, находясь в той же Чечне, обращается в полицию своей страны, в посольство, в МИД. Но, к сожалению, ничего сами эти правоохранительные органы сделать не могут, и в свою очередь обращаются к правозащитникам, чтобы человека сначала вытащили, а потом его уже подхватят».

Можно ли наказать обидчика

В 2021 году в Швеции было впервые вынесено обвинение по статье «Принуждение к вступлению в брак за границей обманным путем». На скамье подсудимых оказалась дагестанка Заира – мама 18-летней Камиллы. Незадолго до этого она, в сговоре с другими родственниками, отправила Камиллу в Дагестан в гости. Там уже ждал арендованный под свадьбу банкетный зал, платье и жених, которого Камилла не знала. 

«Мама сказала, что я буду ей благодарна за то, что она сделала для меня, – рассказывала на суде Камилла. – Сказала, что все это только ради моего же блага, и когда-нибудь я это пойму. А узнала я о свадьбе только по дороге в Дагестан. Мне было плохо, пришлось выйти из машины, потому что меня вырвало. Я была уверена, если откажусь от свадьбы, меня убьют. Я слышала, что девушки и женщины в нашем селении якобы умирали от болезни, но на самом деле это были «убийства чести». Мамин младший брат Ислам сказал, что мы должны поехать за свадебным платьем. Когда я ответила, что не хочу ехать, мама намекнула, что для меня есть место на кладбище рядом с ее сестрой».

Возможно, такие примеры будут служить как превентивный механизм для других выходцев из Северного Кавказа, которые много раз подумают, прежде чем решиться обманом вывезти своего ребенка на историческую родину

Камилла смогла отправить сообщение шведской полиции, и при помощи правозащитников из «Правовой инициативы» ей удалось бежать. Ее мать Заиру арестовали прямо в аэропорту, когда она возвращалась в Швецию из Дагестана. Ее приговорили в 120 часам общественных работ и штрафу в 30 тысяч шведских крон ($3426) в качестве компенсации для дочери.

Благодаря публикации в немецкой газете мы знаем о втором случае, когда мать понесла ответственность перед законом за свои действия. Участница проекта AD REM, пожелавшая остаться анонимной, считает, что это – хороший пример для тех, кто прямо сейчас думает о том, чтобы вернуть дочерей на историческую родину без их согласия.

«Ответственность для родителей, которые это делают, может быть как уголовная, так и иная – риск лишения статуса в стране проживания, риск аннулирования визы или вида на жительство, и так далее. Чтобы не было ощущения, что такие случаи сойдут с рук, чтобы люди понимали, что они могут потерять. Возможно, такие примеры будут служить как превентивный механизм для других выходцев из Северного Кавказа, которые много раз подумают, прежде чем решиться обманом вывезти своего ребенка на историческую родину», – говорит собеседница.

Также она считает, что в Европе нужно проводить ознакомительные мероприятия для девушек из категории риска, направленные на просвещение и информированность: «Важно, чтобы девушкам рассказывали в школе, что есть такие случаи, чтобы девушки знали об этом. Чтобы в случае подозрения, что их увозят обманом, они могли сразу обратиться в профильные госорганы или НКО. А для тех, кто уже вернулся в Европу – важно, чтобы девушка была на контроле у государственных органов и профильных НКО».

В законодательствах европейских стран есть отдельные нормы уголовного закона, наказывающие за попытки насильно выдать замуж. А вот в российском законодательстве таких статей нет. Собеседница из проекта AD REM полагает, что в российском правовом поле можно рассматривать это как приготовление к изнасилованию по ч.1 ст. 30 ст.131 УК РФ. Но на практике полиция не хочет даже рассматривать заявления о похищении.

Именно такое отношение правоохранительных органов и толкает взрослых выходцев с Северного Кавказа, много лет живущих в Европе и получающих там все полагающиеся им блага, на то, чтобы без всяких опасений увозить дочерей в Россию.

Вы оказались в России. Вам никто не поможет?

Все девушки, попавшие в Россию, имели какие-то документы, подтверждающие их законное проживание в Европе. У некоторых было даже европейское гражданство. Но помогает ли это, когда они ступают на земли своих северокавказских предков?

«Как думаете, почему посольство страны, откуда их привезли, не делает ноту, мол, с нашими гражданками происходит плохое? – спрашивает Ганнушкина. – Потому что между государствами есть правило, что если она гражданка России, то на территории России она только гражданка России. Например, если гражданин Франции в России подвергся какому-то преступлению, то он просит пригласить ему французского консула, и ему приглашают консула. Но если он еще и гражданин России, то свое французское гражданство он может убрать в дальний ящик. То же самое касается и этих девушек».

Сотрудница проекта AD REM уверена, что действия родственников на территории России можно назвать похищением, и их можно наказать по российскому законодательству: «По смыслу ст. 127 УК РФ под похищением человека следует понимать его незаконные захват, перемещение и последующее удержание в целях совершения другого преступления либо по иным мотивам, которые для квалификации содеянного значения не имеют. Захват, перемещение и удержание человека могут быть совершены с применением угроз, насилия, с использованием беспомощного состояния потерпевшего. Похищение человека может быть совершено также и путем обмана потерпевшего или злоупотребления доверием в целях его перемещения и последующих захвата и удержания».

При том, что законодательная база есть, доказать, что девушку похитили в случае, когда похититель – родственник, очень трудно. В ситуациях, когда девушка уроженка Северного Кавказа, в ход идут не законы, а стереотипы.

«По закону нет разницы, кто похищает, родственник или не родственник. А для полицейских разница есть, потому что они подвержены предрассудкам. Полицейские скажут – не надо лезть, у них там такой порядок, у них такие правила. У кого у них, если это граждане России?», – говорит Ганнушкина.

Она приводит в пример ситуацию из личного опыта: «Когда я была членом Совета по правам человека, то Путин (тогда был его второй срок) на собрании Совета по правам человека сказал – вот там чеченского милиционера убили в Чечне. Чеченского, не нашего! То есть он подчеркнул, что это разные полицейские. Я нажала кнопочку и сказала – Владимир Владимирович, чеченский полицейский – это наш полицейский, сотрудник МВД России. Да ладно, сказал он мне, они только вчера с автоматами по горам бегали. Это отношение главы государства».

Мамы обманом вывозят дочерей в Россию, а сами уезжают обратно. Очень часто это становится для девочек основной причиной депрессии

Смотрели на меня как на чудовище

«Я люблю своих детей и хотела для них только лучшего», – говорит 53-летняя женщина, иногда пуская слезу; она попросила убежища в Германии около десяти лет назад, потому что хотела лучшего будущего для своих дочерей. Это слова матери двух чеченских сестер, записанные журналистом на суде в Эттлингеме.

В то время как родители считают, что причинили детям только добро, сами  девушки переживают серьезную психологическую травму, столкнувшись с предательством со стороны самых близких. В большинстве случаев именно матери становятся теми самыми людьми, которые и вывозят их на родину — а потом оставляют там, ничего не сказав.

«Мамы обманом вывозят дочерей в Россию, а сами уезжают обратно. Очень часто это становится для девочек основной причиной депрессии. Это страшное разочарование от предательства матери, страшная обида. Мама говорит девочке – мы едем в Магас на день рождения, все будет в порядке. Они прилетают в Магас, садятся в машину, и по пути девочка видит огромную надпись «Грозный». И понимает, что мать ее обманула. Это страшный удар для них», – отмечает правозащитница Светлана Ганнушкина.

«Мама сказала, что купила билеты в Турцию на неделю, и мы с ней полетим отдохнуть. Я поверила, собрала чемодан, взяла немного летних вещей, и уже на следующий день у нас был рейс. Мы прилетаем мы в Стамбул, я, радостная, говорю маме «Ну все, поехали в гостиницу, вызывай такси», а она отвечает, что сейчас еще рейс и на самом деле мы летим в Ингушетию. Я осознаю все, у меня шок, паника, я начинаю плакать, говорю маме, что сбегу и не сяду в самолет. Мама начинает меня успокаивать, говорить, что мы немного побудем там и прилетим обратно. Мама была со мной в Ингушетии только две недели и улетела обратно, оставив меня с тетей на год. Я чувствовала себя преданной, думала, что не могу доверять больше никому, даже самым близким. У меня началась депрессия, я никого не хотела видеть. Я очень сильно плакала, умоляла маму забрать меня. Я себя чувствовала брошенной сиротой», – вспоминает Алина (имя изменено).

Две сестры, с которых началась эта статья, не смогли простить мать за обман. По словам последней, недавно она случайно увидела дочерей на остановке в Эттлингене. Однако никакого контакта не было. «Они смотрели на меня как на чудовище», – грустно сообщила журналистам их мать.

Асият Нурланова
Иллюстрации: Марина Магдиева