Даптар продолжает публиковать письма выросших дочек, адресованные отцам. Они, как всегда, о боли. И о любви. О том, как важно услышать это слово от отца и как, почему его так трудно произнести. Эти письма – не упрек и не сведение счетов, а попытка понять себя, найти в прошлом те события, что сформировали характер и определили судьбу.
– Здравствуй, папа. Папуля. Можно я буду называть тебя так? Ведь в жизни мне ни разу не довелось это сделать. Нет, ты не запрещал, я сама боялась. И страшно было до дрожи в коленях и холода в сердце.
Помню, однажды мы поехали собирать черешню в село. Тогда ещё ты впервые наказал надеть платок, ведь мне было уже больше десяти. Деревья были молодыми, урожай первым. По неосторожности я сломала ветку и когда с этой веткой в руках подошла к тебе, ты очень разозлился, ругался, кричал, обзывал. Я до сих пор помню это оцепенение и обиду. Я же не специально.
Нет, это было далеко не первым случаем, когда мне было страшно рядом с тобой. Но запомнился он мне потому, что мы были вдвоем. Ведь дома ты злился потому, что нас было слишком много. Мы шумели, кричали, дрались, не давая тебе отдохнуть, тогда твою злость я понимала. Но тут я была одна. Значит, я одна тоже плохая? Или я самая плохая из всех?
Всю жизнь я была уверена только в одном – помощи ждать неоткуда
Помню, как ты ударил меня, и я упала в обморок, а когда очнулась, ты был рядом и хотел загладить свою вину, угощал шоколадом, но и тогда я не услышала ни одного извинения. Конечно, ведь это роняло авторитет родителя, еще не хватало перед ребенком извиняться!
Да, мы все так и росли: ребенок должен знать свое место и не возникать, если получил, значит, виноват! Ребенок должен родителям прощать все! А еще не принято было показывать свои чувства (теплые), особенно при посторонних. Ни твоих объятий, ни ласк, ни слов любви мне вспомнить. А я так мечтала об этом. Долго-долго.
Но вместе с тем я знаю, что ты хороший человек. Просто жизнь поставила тебя в такие обстоятельства, когда ты не мог расслабиться и показать истинного себя: доброго, веселого, любящего. Иметь шестерых детей очень тяжело. Даже сейчас тяжело.
Помню дни, когда мы оставались одни дома, потому что и мама уходила на работу. Если я скажу, что мы росли на улице, будет ли это преувеличением? Мы много лишнего видели и узнавали на улицах. Как ты думаешь, могла ли я после приходить к тебе со своими бедами, вопросами, страхами?
Знал ли ты, что я могла стать жертвой педофила, когда мне было около семи? И если бы со мной рядом не было сестры и брата, кто знает, как бы все закончилось. А ведь это был сосед, который вернулся из армии. Наверняка ты здоровался с ним за руку, ну, с его-то отцом точно! Откуда же тебе знать, ведь я не рассказала об этом даже маме.
А то, что первые мысли и даже (неуклюжая) попытка суицида была тогда же, лет в семь? Знал ли ты, что мне приходилось драться в школе, чтобы отстоять свое место? Мне было страшно, и я не хотела драк. Я хотела быть красивой девочкой, которой все восхищаются.
Знал ли ты, что мне было стыдно за старшего брата, ведь он не может меня защитить, если понадобится? Всю жизнь я была уверена только в одном – помощи ждать неоткуда.
Я сидела на железнодорожном мосту и ходила по крышам 15-этажки, ты знал? А что я чуть не стала участницей конкурса красоты? Знал ли ты, что я мечтала играть в театре? Что все же попала в руки насильника, когда мне было 23? Нет, ничего этого ты не знал и не узнаешь. Никогда мы не будем так близки…
Помню, как завидовала девочкам, которые рассказывали, что ходили с папами за ручку
Но есть воспоминания из детства, которые теплом отзываются в сердце. Я помню, как ты учил меня аварскому алфавиту. Только благодаря тебе и никому больше я умею читать на аварском.
Помню, как мы ходили в лес за кизилом всей семьей. Сказки, которые ты придумывал для нас, мы все слушали с открытыми ртами, настолько интересным ты был рассказчиком. А эти воспоминания из твоего детства, а потом из армии. Хотелось слушать их снова и снова.
Папуля, я так отчаянно хотела твоей любви. Хотела быть твоей любимицей. Хотела знать, что ты, папа защитишь и поддержишь. Помню, как завидовала девочкам, которые рассказывали, что ходили с папами за ручку. Мне всегда хотела попробовать хоть раз. Я даже не обнимала тебя никогда. Не смела…
Мое сердце закаменело, я не чувствую к тебе теплых чувств и не скучаю. Не рвусь в отчий дом и не звоню тебе. Даже сейчас, когда мне почти 39, я не могу сказать: папа, я тебя люблю. Боюсь, что ты не ответишь, промолчишь или оттолкнешь.
Подготовила Асият Нурланова
DAPTAR 