Амина Цунтаева родилась в Дагестане, в 16 лет уехала в Москву, где окончила факультет журналистики МГУ, занималась исследованиями в сфере кино. В 2019 году ее пригласили на стажировку в Фонд Немцова в Праге. В рамках летней медиашколы был сделан проект «Музыка, религия и кофейня без женщин». Сейчас Амина соискатель в Институте искусствознания в Москве и пишет диссертацию по теме «Традиционные художественные практики и цифровая культура на Кавказе в контексте «публичной истории»». Область ее исследований — кино. С темой по фильмам учеников Сокурова она выступала на научной конференции в Москве, а позже получила приглашение к участию в научной конференции в США — тема: «Образы несвободы в современном «кавказском» кинематографе». В материале, написанном для Даптара, Амина продолжает говорить о свободе и несвободе, о том, что раздражает кавказцев в документальных фильмах, снятых режиссерами из столиц, а также о колониальности.

Образ кавказской женщины, так же как ее быт и социальные роли, по-прежнему подчинен неограниченному перечню требований. Его границы размыты и не имеют четких очертаний. Образ настолько важен, что делит даже женское сообщество, которое по-прежнему существует в сложной системе часто угадываемых правил. Со временем понимание образа обрастает новыми мифами, которые глубоко укореняются и создают еще более сложную систему. Особенности жизни женщин в традиционном обществе по-прежнему притягивают внимание людей извне. Они также проходят стадию осмысления и внутри самой культуры. Иногда это становится причиной социального взрыва. В других случаях, преодолев путь из стереотипов, домыслов и фантазий, можно прикоснуться к действительно сложно устроенной социально-культурной жизни разных народов.

Кавказ как отдельный мир: от литературы к кино

Тема отдельности Кавказа является объектом внимания на протяжении нескольких столетий. Традиция восприятия региона как иного, другого мира наиболее ярко выражена в русской литературе XIX века, хотя Кавказ и ранее становился местом действия в произведениях русских писателей. В XX веке эта традиция была подхвачена кинематографом. Так, например, в документальной картине с игровыми элементами «Соль Сванетии» (1930) Михаил Калатозов исследовал жизнь общины сванов Ушгули, отрезанной от остальной страны, Грузии, суровой горной грядой.

Спустя столетия образцы классической русской литературы подвергаются переосмыслению. Дискуссия о встроенной в нее колониальности зазвучала с новой силой после 24 февраля 2022 года. Критерии колониальности в российской реальности сегодня крайне размыты и требуют глубокого анализа. Колониализм в культуре — тема еще более сложная, но крайне важная не только для представителей когда-то присоединенных территорий, но, в первую очередь, для носителей имперского прошлого, которое продолжает оказывать колоссальное влияние на страну сегодня.

Кавказ столкнулся с неоколониальной риторикой задолго до февраля 2022 года. Особо ощутимым это стало, когда мир закрылся на карантин и россияне вынужденно, но с интересом стали осваивать внутренний туризм. Возросший интерес к региону спровоцировал волну документальных проектов, которые заявлялись, как объективные, но неизменно вызывали острый протест со стороны жителей региона. Объектом исследований в основном становилась жизнь женщин, что в целом крайне важно, учитывая кавказскую специфику и особенности региона. Тем не менее выход подобных документальных проектов вызывал неизменную волну гнева как со стороны женщин, так и мужчин. Авторы работ недоумевали и продолжали искать причины в том, что они показали правду, которая просто не нравится кавказцам тем, что разрушает миф о славных традициях, тщательно оберегаемых и сегодня. Но так ли это на самом деле?

Что не так с документальными картинами о Кавказе и почему они не могут решить «женский вопрос»

Одним из первых фильмов, в котором российские авторы попытались разобраться с тем, что представляет собой сегодня современный Кавказ, стала документальная картина телеканала «Дождь» в рамках программы «Женщины сверху», опубликованная на ютубе осенью 2020 года. Телеканал анонсировал запуск документального сериала о людях, сбежавших из ортодоксальных религиозных сообществ – мусульманского, иудейского и христианского. Через несколько месяцев на канале «Редакция» Алексея Пивоварова вышел специальный репортаж с громким заголовком «Кто борется с правилами самого закрытого региона России?» (2021), в котором также пытаются разобраться, как живется современному человеку на Кавказе. Эти работы отличают драматизация действия, апелляция к сильным эмоциям зрителя и отбор реальности, экзотизирующий быт национальных республик.

Съемки из автомобиля, закадровый голос героев, говорящих о несвободе и опасности, обобщения ведущих, звучащие как приговор обществу в целом, — основные особенности документальных картин «Дождя» и «Редакции» о жизни на Кавказе.

Республики Северного Кавказа действительно пребывают в состоянии постоянных внутренних культурных изменений, что вызывает большой интерес у исследователей извне и порождает множество интерпретаций. Однако фильмам не хватило глубокого анализа, который необходим при работе со сложным многомерным пространством Кавказа. Основная проблема заключается в том, что авторы предпринимают попытки понять регионы, которые окончательно вошли в состав России еще в середине XIX столетия, но неизбежно скатываются в повторение стереотипов, выстраивают драматургию картин используя клише и экзотизируя жизнь кавказцев. Обильное использование клише в совокупности с другими художественными средствами приводит к китчу, который в данном случае плавно вписывается в канон имперской пропаганды. Подобная концентрация поверхностных, стереотипных образов, помещающих сложно устроенную и часто отличающуюся от региона к региону жизнь в рамки ограниченного и упрощенного обобщения, рождает в социуме резкую неприязнь и отторжение. Таким образом, вполне себе понятная цель узнать регион и его главные проблемы, оборачивается волной негодования и последующей травлей героинь и авторов картин.

В российском медиасообществе по-прежнему критически острыми остаются вопросы этики. В работе с любым материалом на остросоциальные темы, независимо от региона, важно понимать, что после выхода репортажа или фильма, герои остаются наедине с социумом, в котором их жизнь и без такого опыта была не простой. Что будет с героями после того, как уедут журналисты? Этот вопрос, к сожалению, меньше всего интересует авторов картин. Женщины, пытающиеся освободиться от семейного абьюза и норм социума, которые им опостылели, вновь оказываются средством для решения самых разных задач. Своих проблем в таком контексте становится только больше.

На этом абзаце читатель может сделать вывод, что о Кавказе вообще ничего нельзя снимать некомплиментарного. Но он будет поспешным. Открытое обсуждение является единственно верным решением множества остросоциальных проблем и очевидно повышает шансы женщин на обретение элементарной возможности жить жизнью самостоятельного взрослого человека.

Что можно увидеть за чередой стереотипов и домыслов

Среди деколониальных исследователей нередко звучит упрек, что фильмы о национальных республиках снимают люди, никогда там не жившие и не принадлежащие ни к одному из местных этносов, тогда как голоса носителей культуры по-прежнему не слышны в общественном пространстве. Это справедливое замечание. Тем не менее нужно понимать, что самопрезентация далеко не единственный способ преодоления неоколониального вакуума. Культура может исследоваться как изнутри, так и извне. Здесь важно ответить на другой вопрос: как и какими средствами она презентуется?

За последние годы наряду с подобного рода произведениями сформировалась как целая группа фильмов, отличающийся глубоким пониманием жизни в кавказском социуме и положения женщин, в частности, так и кино, в котором авторы честно и без бьющих через край эмоций пытаются фиксировать действительность, сохраняя объективность. Так, например, в вышедшем примерно в то же время фильме «Афиши» — «Дагестан. Великая красота» — можно увидеть попытки наблюдения и фиксирования реальности, что является примером антропологического интереса (в значении интереса человека к человеку) авторов документального фильма не только к другому народу, но и иным группам людей, объединенных общими социальными или профессиональными рамками. Фильм «Афиши» был выбран для релевантного сравнения с картинами «Дождя» и «Редакции». Тем не менее это далеко не единственная картина в документальном жанре, демонстрирующая вдумчивое погружение в материал.

Следует сказать несколько слов о новом фильме «Би-би-си» «Когда я сбежала», посвященном теме домашнего насилия на Кавказе. Отсутствие оценочных комментариев и закадрового текста, рассказы героинь от первого лица, отказ от стилизации (эпизод побега одной из героинь сопровождается съемками из машины ее реального побега) позволяют говорить о том, что проблемное кино об особенностях традиционного общества и правах женщин имеет право на существование и далеко не всегда встречает острую критику со стороны кавказского социума.

Еще один фильм — «Они тоже мечтали» — затронул едва ли не самую болезненную тему исторического и современного Кавказа: жизнь и быт женщины-горянки. Фильм рисует быт дагестанской женщины, будто застывшей во вневременном историческом нарративе, меняющемся внешне, но неизменным внутри. Минимально срежиссированная экранная реальность, акценты на деталях, искренние эмоции героев, отсутствие парадных картинок отличают этот фильм от примеров китчевого изображения действительности. Фильм, по сути остросоциальный, получил широкую поддержку в сети, активно пересылался представителями национальных республик, что опровергает мнение о возможности снимать исключительно комплиментарные и восторженные фильмы о регионе.

Парадоксально, но суть главной причины тяжелого положения сельских женщин в фильме озвучивается дважды, и оба раза мужчинами. Впервые мы слышим слова о том, что «у нас так принято» в архивных съемках, где основательница и бессменная руководительница Благотворительной больницы для женщин Айшат Магомедова (собственно фильм и посвящен памяти Айшат Шуайбовны, которой не стало в декабре 2010 года) общается с местным жителем и объясняет, насколько тяжело женщинам таскать на себе воду и тюки сена:

— Как это переломить?

— Никак это не переломить! Наследство такое. У нас женщины крепкие. 

«Наши отцы и предки считали так», — объясняет другой мужчина, описывая тяжелую работу на соляных рудниках, где трудятся только несколько женщин из аварского села Кванхидатли.

Труд и сегодня является основным видом деятельности современной кавказской горянки. Съемки ведутся на горных склонах, где женщины собирают сено в большие тюки (вес их достигает до пятидесяти килограммов), а дальше несут их на себе до села, они трудятся в мастерских, изготавливая кувшины на продажу, или добывают соль у реки. В большинстве случаев горянки сами рассказывают о себе, нет закадрового текста, как и активно присутствующего собеседника. Все эти особенности в данном случае совершенно точно работают на главную идею кино без заигрывания со зрительскими стереотипами и страхами.

Образ сильных, самостоятельных, принявших, но не согласившихся со своей судьбой женщин, вполне отражает суть современного уклада горянок.

Новые женские образы в современном «кавказском кино»

Совершенно новый тип женского характера мы видим в художественных фильмах выпускников мастерской Александра Сокурова. Один из самых ярких учеников режиссера Кантемир Балагов снял свой дебютный полнометражный фильм «Теснота» в 2017 году. Теснота — это форма несвободы, которую разными художественными способами пытаются передать в своих картинах практически все ученики Сокурова, обращающиеся к кавказской проблематике.

Так, на фоне похищения бандитами молодого парня из еврейской семьи и его невесты мы знакомимся с главной героиней фильма «Теснота» Иланой, родной сестрой похищенного парня. Она совсем не вписывается в представления о девушке из традиционной еврейской семьи: работает у отца в автомастерской, одевается, «как пацан», смеется, когда мать протягивает ей платье на помолвку брата и, что самое удивительное, встречается с кабардинцем.

Тесно героям картины и в рамках традиционных представлений о браке и семье. Отношения Иланы и кабардинца Залима обречены, поскольку он не готов поступиться традициями своего народа и жениться на еврейке. Однако к этому шагу готова Илана: она вступает в открытый конфликт не только с родителями, но и с общиной.

Ада — героиня фильма Киры Коваленко «Разжимая кулаки» — тоже отчаянно хочет свободы. Выросшая под жестким контролем отца, она иногда вырывается туда, где можно ее почувствовать: на дискотеку (с братьями) или на сборище местных ребят, дрифтующих на старых «жигулях». Счастье для закрытой, вечно прячущей лицо Ады, кажется, обретает простые и понятные очертания. 

Примечательно, что Балагов и Коваленко берутся за одну из самых сложных тем современного кавказского социума — конфликт отцов и детей — и показывают его в наиболее острой стадии. Режиссеры доводят до предела отношения традиционных родителей и не желающих больше встраиваться в тесные рамки патриархального уклада детей. Бунт Иланы очевиден, протест ее брата — тихий, но уверенный. В рамках традиционной этики родителям не остается ничего, кроме побега. Илана их опозорила: лишилась девственности и принесла окровавленную тряпку на застолье с семьей жениха, которого ей прочат родители. Но для Иланы это больше не повод бежать. Она отказывается уезжать, как и ее брат Давид, который делает выбор в пользу своего личного счастья.

Балагов, Коваленко и другие молодые кавказские режиссеры работают с современным материалом, но точно понимают, что под ним — целый пласт непрожитого прошлого. Оно делает поиски своей культурной идентичности еще более болезненными и трагичными. Зажатость между старым патриархальным миром, в котором жить уже невыносимо, и новым, который пугает своей неизвестностью, часто заканчивается отрицанием или бунтом. И тем не менее современный кавказский кинематограф выводит в главные герои людей, которые больше не бегут ни от себя, ни от своей истории. В картинах мы видим искренних, сильных молодых женщин, отчаянно пытающихся раздвинуть границы нормы и вернуть себе право жить свою собственную жизнь.

Очевидно, что работа с кавказской проблематикой в целом и женскими образами, в частности, не требует от режиссеров как документальных, так и игровых фильмов игнорирования самых острых проблем. Также в данном контексте не важно, кем, мужчинами или женщинами, создаются подобные произведения. Предельная честность и понимание силы художественного высказывания позволяют преодолеть колониальную оптику хотя бы в рамках кино.

Амина Цунтаева