Сегодня, 10 июня, исполнился год с того дня, как в махачкалинскую кризисную квартиру, где активистки группы «Марем» укрывали женщин, бежавших от насилия в семье, ворвались дагестанские полицейские в сопровождении чеченских коллег. Их целью была Халимат Тарамова, которую «нужно было вернуть мужу и родителям» В этот день квартира как убежище прекратила свое существование. Остались только дорогие сердцу вещи. А еще осталась сама группа «Марем». В измененном составе и в вынужденной эмиграции, но она продолжает свою работу – помогает женщинам спастись. По странному совпадению в канун печальной годовщины группа «Марем» завершила работу над первой серией проекта «Символ свободы». Это анимационный док-сериал о женщинах с Северного Кавказа, о том, от чего они бегут и главное – в какой момент им удается почувствовать себя свободными. Авторы проекта – главред Даптара Светлана Анохина и журналистка Екатерина Нерозникова. Обе также – активистки «Марем». Они рассказали, что случается с «космическом маникюром», когда беглянку возвращают домой, чем плох серый цвет и отчего кавказским девушкам дома не сидится.
Право на себя
О ситуации с правами женщин на Кавказе говорят и пишут много. Отчасти потому, что эта тема «хорошо продается», отчасти потому, что там и правда много страшного и бороться с этим страшным сложнее, чем в условных саратове-вологде-москве. Правило «в чужую семью не лезь» – для Кавказа основа основ, «мужчина всегда Главный» и «старшие всегда правы» – тоже. Все это плюс отсутствие законов, защищающих от насилия в семье, делают женщин и детей группой особой уязвимости. Об этом говорят адвокаты, об этом свидетельствуют решения по уголовным делам, практика отъема детей у матери в случае развода или смерти мужа – тоже об этом.
Собственно, и сама группа «Марем» появилась именно потому, что в России, а на Северном Кавказе в особенности, катастрофически мало организаций, помогающих женщинам. Так что авторы «Символа Свободы» не понаслышке знают о кавказских реалиях: все, кто задействован в проекте, живут и/или работают на Северном Кавказе, и истории, которые легли в основу мультфильмов, вполне реальные. Это истории девушек и женщин, не нашедших защиты там, где, казалось бы, ее нужно искать в первую очередь – в собственной семье. И которые вынуждены бежать, спасаясь от самых близких, от мужей, братьев, отцов и матерей. Ведь в большинстве кавказских семей развод до сих пор считается позором для женщины, и даже взрослая дочь не может просто так взять и уйти из родительского дома. Контроль над сестрой, дочерью, женой и даже матерью считается неоспоримым правом мужчины и первейшей мужской обязанностью. А за побег – и об этом нельзя забывать – могут наказать очень страшно. Как минимум – запрут дома. Как максимум… Про максимум можно прочесть в докладе «Правовой инициативы» – «Убитые сплетнями».
«Все девочки – мы так их называем вне зависимости от возраста – чьи истории мы решили рассказать, прошли через «Марем», – говорит Светлана Анохина, которой и принадлежит идея проекта. – Кому-то мы помогали дистанционно, покупали билеты, договаривались с кризисными центрами, выстраивали логистику. А за кем-то и сами ездили, подхватывали их, трясущихся от ужаса, увозили, помогали получить документы, ведь у многих не было паспортов. Это уже говорит практически обо всем, раз у человека отбирают паспорт и деньги, значит, семья прекрасно отдает себе отчет, что он задыхается, погибает и тупо не дает ему спастись. И они бегут. От побоев, от сексуализированного насилия со стороны кого-то из родственников (а такое на нашем высоконравственном Кавказе случается намного чаще, чем принято считать), от угрозы отъема ребенка, а иногда просто спасая свою жизнь. Одной из девушек – я за ней ездила сама, как ниндзя, посреди ночи, замазав номера машины какой-то грязюкой – брат показывал даже место, где он ее зароет. И это не была пустая угроза, совсем наоборот. И конечно, мы могли бы сделать совсем другие мульты, совсем другой проект, про трэш, в котором эти девушки жили. Но я так не захотела. Решила показать с другой стороны, рассказать, что у них отнято и что они себе возвращают».
Юбка
Действительно, в проекте трэш остался за кадром. А основной акцент сделан на предметах, которые для девушек, много лет проживших в условиях тотальной несвободы, стали символами новой жизни, в которой они впервые что-то решают за себя. Впервые распоряжаются своим временем, деньгами, телом. Впервые никто не контролирует их каждый шаг. И весь проект именно об этом, о простых вещах и действиях, которые вдруг дают давно отнятое ощущение – я живая, у меня есть право на себя.
«Мы в адрес «Марем» постоянно слышим, что девчонки бегут, чтоб сразу начать пить-курить-гулять направо и налево, но это такая уже брехня, что даже обсуждать не хочется, – добавляет Светлана. – Помню девочку, которая обратилась за помощью в побеге и робко так спрашивает – «А мне нужно будет снять хиджаб? Я не хочу!». Я, конечно, долго смеялась, но сейчас говорю об этом, чтоб подчеркнуть – для нее была очень важна ее вера, со всеми запретами из этого вытекающими. А другая готова была терпеть даже побои, но не могла смириться с запретом на учебу. Да ей вообще шесть лет за ворота дома не позволяли выходить. Понимаешь? Просто за чертовы ворота! Когда слушаешь, как девушка, сбежав, первым делом пошла и сделала себе «космический маникюр» — ну, что-то там с блестками, — а потом ее нашли родственники и мама ножом этот маникюр сдирала, хочется орать от ужаса. Но мне хотелось рассказать не о ноже, а о маникюре».
Как утверждают психологи, самый простой способ лишить человека субъектности – полностью контролировать его тело. Для этого нужно отнять у него личное пространство, уничтожить ощущение приватного, не оставить путей отхода.
«Жизнь в родном городе была только двух цветов: серого и черного. Мама считала, что одежду других цветов мне носить нельзя. Цветное – это праздничное. А я на праздники не ходила. Я не видела ничего, кроме своего района за все свои 19 лет. Я никогда не выбирала себе вещи, все покупала мама. Не потому что мы бедные: это чтобы я “не зажралась”». (цитата из мультфильма «Юбка»)
Столкновение с разноцветным миром – и это не метафора, а именно что маркер цвета, любого не черно-белого – стало для героини первой серии настоящим шоком. Екатерина Нерозникова, которая была очень плотно вовлечена в ее кейс, рассказывает, как ее подопечная воспринимала обыденные для большинства предметы как диковинку, – и радовалась, как ребенок.
«Я ездила встречать эту девочку, – рассказывает Екатерина. – Меня поразило, как неловко она садилась в машину. Я говорю: «Пристегивайся, поехали». Она отвечает: «А как пристегиваться? Я просто не знаю, я никогда не сидела на переднем сиденье». Она действительно ездила на машине очень мало – только если на какие-нибудь похороны, с родственниками. А так – на маршрутке или в автобусе. Помню, мы въезжаем в Лефортовский тоннель, а она говорит: «Как красиво украшено!». Я ей – «Это не украшено, это освещение в тоннеле». А для нее это было нарядное».
Девушка очень стеснялась своей одежды, – на ней было все не по возрасту взрослое, темное, серое. У нее не было ни одной яркой вещи: мама считала, что не надо, что это лишнее. Ее как будто пытались запихнуть в тело человека, который не имеет права радоваться. Она рассказывала, как пыталась лучше учиться, мыть полы лучше, а мама лупила ее и сестру мухобойкой, шнуром от утюга, тапком. У нее никогда не получалось сделать так, чтобы ее похвалили, чтобы она могла получить одобрение. И она все время чувствовала себя никчемной. Она не принадлежала себе абсолютно.
«Ярких вещей в доме почти не было. Я помню только красный бант на мамином домашнем тапке. Этим тапком она била нас с сестрой по рукам, если мы опаздывали хоть на минуту, или если на работе было плохой день. Как-то я схватила тапок, которым мама била меня, выбежала на улицу и бросила его в соседскую кошку». (цитата из мультфильма «Юбка»)
Екатерина выделяет этот эпизод, который хорошо передает страх жертвы насилия самой стать насильником, – а так часто происходит, это способ психики справиться с травмой: выместить боль и злость на ком-то другом.
«Когда она сама кинула тапок в кошку, то почувствовала себя плохой: испугалась, что она может стать таким же человеком, как те, кто над ней издевался. Тебя мама била шнуром от утюга, и ты тоже будешь бить своих детей», – добавляет Екатерина.
Иногда девочки уходят из дома, потому что они боятся стать такими же, считает собеседница: «У них у всех есть такое стремление сделать для себя что-то такое, чтобы доказать себе: я могу. Я имею право на свою жизнь. Моя жизнь принадлежит мне — не маме, не папе. Я могу выбрать себе сама — еду, платье, институт, профессию. Человек получает ощущение субъектности через совершенно очевидные простые вещи».
И сами истории будут называться совсем просто: «Юбка», «Крючок», «Лифчик для Свободы», «Сырок», «Брючки», «Велосипед», «Тоналка». И за каждой из них – беда, удушье, побег и боязливое обретение себя.
Голос и Рука
Всего планируется 7- 9 анимационных эпизодов. Каждый из них будет посвящен отдельной героине и ее индивидуальному символу свободы.
«Для меня было важно, чтобы о кавказских женщинах рассказывали сами кавказские женщины. Неважно, какой они национальности, главное, чтоб для них это были не истории о «диких людях с гор», а свое, близкое, то, что под кожей. Потому и художниц мы искали на Кавказе», – поясняет Светлана.
Но в июне прошлого года активисткам «Марем» пришлось спешно уехать. Слишком активничали. И чтоб проект продолжался, Светлана и Екатерина решили отказаться от правила «только Кавказ» и привлекать разных художниц.
«Ну, а озвучка… Тут пока никто не превзошел Яну Мартиросову, – смеется Светлана. – Мы с ней когда-то работали в одной махачкалинской редакции, а потом я осталась журналистом, а Янка ушла в туристический бизнес. Возит людей по Дагестану. Но мы до сих пор дружим, и она одалживает мне голос свой удивительный. Я в ней таких талантов не подозревала, пока не придумала проект «Отцы и дочки». Там Яна оказалась просто звездой, четыре мультика из пяти в проекте о папах, озвучивала она. И с новой идеей я сразу к ней побежала. Она прочла три первые истории и пишет – «Светка, сейчас я охрипшая, но не отдавай эти прекрасные тексты никому!».
Не отдали. Дождались, пока выздоровеет. И героиня первого мультфильма говорит голосом Яны, родившейся и выросшей в Дагестане, а потому очень хорошо понимающей, как там все устроено. Ее голосом будут говорить и героини других историй, над которыми сейчас работает команда проекта.
«Ты наговариваешь текст и понимаешь, как человеку было плохо, каково это – оказаться один на один с очень жестоким человеком, а это зачастую еще и кто-то близкий, родной человек, – говорит Яна. – Но одновременно я очень радовалась за этих девочек, за то, что им удалось вернуть себе право на такие простые вещи – яркую юбку, закрытую дверь в ванную, право на покупку дешевой дурацкой еды в лавочке. Это я сейчас говорю только по тем текстам, которые уже начитала. То, что эти женщины в какой-то момент оказываются на свободе и потом делятся своим опытом, это очень классная штука, на мой взгляд».
Для Арины Ломакиной, студентки махачкалинского художественного училища имени Джемала работа над проектом оказалась первым опытом такого рода. Но сами истории, которые ей нужно было отрисовывать и анимировать были очень знакомы.
«Когда я прочла тексты, а их на тот момент было три, то поняла – это то, о чем мне и самой хотелось говорить, – отмечает Арина. – В общем, произошел полный мэтч: где-то это пересекалось со мной, где-то с историями моих подруг. Мне предложили выбрать, какую историю я хочу отрисовать. Мне больше всего понравилась про дверной крючок, но так получилось, что она оказалась уже «занята»».
Арина всю свою жизнь прожила в Дагестане, у нее много подруг и у каждой своя история: «Я разного наслушалась. От ограничений по одежде каких-то до полного контроля. В общем, я всю эту жизнь жила в этом, и знаю, что так бывает, а часто и похуже бывает – причем это «похуже» не проговаривается, а воспринимается как должное. И это, наверное, самое страшное».
Своя собственная
«Вот мы с тобой сейчас говорим по телефону, а параллельно я тут с тремя девочками переписываюсь, – говорит Светлана. – Две готовятся бежать и нужно их подстраховать как-то, а одна… У той просто чистая победа!»
И она рассказывает, что героиня одной из записанных, но еще не отрисованных историй буквально на днях получила статус беженки (в России она не чувствовала себя защищенной) и вот сегодня еще и ключи от квартиры. Да, это заняло полтора года. Да, это социальное жилье. Да, там нет мебели, только голые полы. Но это первый в ее жизни Дом. Место, где она в безопасности, которое может обустроить по своему вкусу, куда пригласит, кого хочет, а кого не хочет – не впустит.
«В этом проекте мы хотим рассказывать не о насилии, – говорит Екатерина. – Все знают, что насилие есть, а кто «не знает» – тем не докажешь. Через эти символы, – а символом может быть что угодно, – мы хотим показать, что есть какой-то свет. И если кто-то к нему пришел, то у тебя тоже получится».
Это никогда не бывает легко. Случается, что девушек находят и силой возвращают домой родные. А некоторые возвращаются сами, потому что их и растили в полной несвободе, и они пугаются большого города, людей в нем, не знают даже, как оплатить проезд в том же метро. Но у всех у них все же был тот момент, когда остриженная челка, первый в жизни поход в кинотеатр, возможность поговорить с мамой, не прячась от мужа, который этого не одобряет или просто побыть одной, давали понимание: Я – своя собственная. Я – свободна!
«Мне рассказывали, что после моего побега, отец сидел и молчал. А тетки не молчали. Кричали, что я тварь. Что теперь семью опозорю, сразу побегу делать себе губы и стану в инста фотки выкладывать. С губами. И в коротких юбках до попы. Для того, типа и убежала! А чего ей не хватало еще? Жаль, не могу рассказать им, чего мне не хватало. И как три года назад, в чужом городе, куда я только что приехала, я наконец сделала то, что другие делают не задумываясь, и в чем мне было отказано. Одна вышла из дома. Дошла до маленького магазинчика. И купила первое, на что упал взгляд. Дурацкий и не очень полезный для здоровья плавленый сырок». (цитата из мультфильма «Сырок»)
Анна Филиппова
DAPTAR 