Какую картину сразу рисует воображение при словах «кавказец и его дочь»? Наверное, что-нибудь из серии «сиди дома, короткое не надевай, а жениха я тебе уже сам нашёл». Однако на Кавказе есть и другие отцы. Например, Тимур из Нальчика. Тим Лаур – это сценический псевдоним, он гитарист композитор и… стоматолог. Всё в одном.

Это по любви

Тимур и Дана поженились рано, когда им было по 20. «Это был брак по любви, а не по залёту, как можно было бы подумать», — смеётся Тимур. Ведь оба – молодые ребята, студенты медфака, он – «студенческая рок-звезда», она – сероглазая красавица. Вместе заинтересовались исламом, решили всё сделать серьёзно: любите – так и женитесь тогда. Теперь уже семейный человек, Тимур продаёт свою гитару, и на вырученные деньги покупает в их общий дом газовую печку. Друзья подтрунивают: совсем с ума сошёл! Но семья – не игрушки, даже если вы вчера ещё были тинейджерами. Планировали и детей, а чего тянуть? 

– Правда, Бог не давал нам детей два года, а то бы было моей дочери сейчас 19, и я был бы вообще мегакрут! Но на всё воля Всевышнего. 

Ещё через три года родился сын. Но случилась беда: при родах Даны не стало… 

– Это были пять лет счастья, — вспоминает Тимур. — Пусть мы были совсем молоды, но моя супруга была мудрой. Благодаря ей во мне раскрывались все мои лучшие стороны, мне очень повезло с женой. Эти пять лет мы прожили в абсолютной любви и гармонии. 

Так совсем молодым Тимур стал и за папу, и за маму своим малышам. Правда, «осознанное отцовство» пришло к Тимуру по его же словам только после рождения третьего ребенка, уже во втором браке. Увы, через пять лет пара рассталась: русская девушка из Ярославля не выдержала «особенностей местного менталитета»…

– Мне очень жаль, но я понимаю её. Я и сам наш менталитет с трудом выдерживаю, но я мужчина и у меня поболее сил с ним бороться.

И воспитание детей по-своему – это тоже часть его борьбы.

Печально, если Аллах лишил родителя такой Милости – быть нежным к своим детям

Подозрение, что что-то не так в традиционных семейных отношениях у парня зародились давно. С самого детства, в общем-то. Классический кабардинский подход: холодность супругов между собой, холодность родителей с детьми, запрет на ласку, на нежные слова и простые объятия… Об откровенных, доверительных беседах не может быть и речи! О любви можно только догадываться по косвенным намёкам. Так положено вести себя истинным горцам! Это похвально, достойно, но… что-то здесь не то! 

И однажды Тимур даёт сам себе обещание: «В моей семье никогда такого не будет!» Правда, это обещание начало работать в полную силу немного позже.

– Только когда пришлось разлучиться с младшей дочерью, я понял, как важно быть в максимальном контакте с детьми! Всё равно ведь на автомате проваливаешься в стереотипное поведение, хоть и стараешься следить за собой. А тут просто полная перестройка в сознании произошла.

Перестраивать, как оказалось, надо было всё. Хочется жить по-своему? Но тогда придётся встать под всевидящее око кавказского «идола» по имени «Что Люди Скажут». Искренность, ласка, открытость – таких слов нет в обиходе настоящего кавказца!

– Ментально я всё-таки не кавказский человек, и никогда не смогу принять местный уклад как образец для себя.

Зато религиозность Тимура никак не конфликтовала с тем, как он намерен строить взаимоотношения со своими детьми. 

– Есть даже хадис, где звучат такие слова: «Печально, если Аллах лишил родителя такой Милости – быть нежным к своим детям». И ладно если человек сам по себе замороженный какой-то, но когда он и рад бы проявить любовь, а терпит и сдерживается, потому что «это неприлично, что люди подумают» — это такая тоска!.. Эти вещи я совершенно не приемлю, я перед детьми своими и извиниться могу, если вдруг несправедливо повысил голос, и обниму вовремя. Это же самое главное: не доводить человека до сомнений в своей любви, тем более собственного ребёнка!.. Я один воспитываю детей, и я не имею права разрывать эту связь ни на миг. Впрочем, даже если бы не один был – мне роль сурового отца-горца совершенно неинтересна. Может быть поэтому я предпочитал связывать судьбу со славянскими девушками – мне с ними проще, они не будут по кавказской привычке выкручиваться, прикрываться холодностью и всё усложнять. 

В этом месте Тимур тихо смеётся и поясняет: нет, иметь дело с женской загадочностью ему не трудно, он даже любит эту необычность, эмоциональность. Скорее, его удивляют мужчины, требующие от своих женщин армейского подчинения, мужской логики и жизни по уставу. 

Что бы ни случилось – я с тобой!

До сих пор спокойный и мягкий, как только мы коснулись этой темы – Тимур сверкнул глазами. Речь зашла о будущем замужестве дочери: мол, вдруг она не найдет такого же классного, как папа, и что тогда?! Он объяснил, в чём дело: «Да я просто как вспомню эту нашу местную присказку: «вышла замуж – вот теперь живи как хочешь с ним, назад дороги нет!» Как такое вообще приходит в голову?! Ну, допустим, ослушалась родителей, пошла замуж за шалопая. Осознала, что это была ошибка. И что, родители теперь только и могут, что упрекать её, вынуждать терпеть или того хуже: мстят ей всю оставшуюся жизнь, если посмеет вернуться домой. Что ты тогда за родитель такой? Ты только своей персоной озабочен, значит, и больше никто тебя не волнует!». 

Конечно, ни один родитель не может легко относиться к ошибкам и горестям своих детей. Но от этого никто не застрахован. Найти тот баланс, когда ребёнок остаётся в фокусе внимания, и в то же время не давить его, не душить контролем – это особое искусство. Которому учится у Тимура и его дочь. Иногда она смеётся и благодарит отца: «Спасибо, папа, что не подписываешься на мой Инстаграм». На что папа улыбается и отвечает: «Моя девочка..! И ты на мой не подписывайся! Я понимаю, что ни тебе, ни мне это не нужно».

Комплексы, особенно мужские комплексы Тимур считает, пожалуй, корнем всех бед на Кавказе. 

– Кавказцы ужасно закомплексованные в принципе. Но самые закомплексованные – мужчины, это мое стойкое мнение. В общем-то, они везде закомплексованные, но на Кавказе – особенно. Поэтому им и приходится ходить доказывать всем, какие они крутые, жёсткие, дерзкие и тому подобное. Ходят, подозревают всех и вся, проверяют, не унизил ли их кто… Но если ты четко знаешь свое место – ты живешь спокойно, тебе не нужно ничего «доказывать». И для меня главное — доверие. Без доверия не бывает никаких нормальных отношений, ни между родителями и детьми, ни в партнерстве. Если доверия нет – это всегда террор, насилие. 

Тимур открыт и самокритичен. Тотчас признался, что он сам не всегда был таким понимающим и тёплым. Что были времена, когда дети могли проходить мимо него, и спрашивать маму о каких-то элементарных вещах. А он удивлялся: как так? И дети отвечали, что им просто как-то привычнее у мамы спросить, папа же вечно занят. Из таких мелочей он формировал картину, что происходит в его семье, в обществе в целом. Почему так? Почему отец – это в лучшем случае про «дать денег и поиграть полчасика, если есть настроение»? Со временем стал осознанно себя «прокачивать» как настоящего хорошего отца. Говорит, этот процесс бесконечный, ведь каждый этап жизни приносит новый опыт.

– Я и друзьям об этом постоянно говорю!

– Прислушиваются?

– Нет… Ну, это естественно: пока что-то не прижмёт – люди «по умолчанию» будут выбирать халяву, зачем работать над собой? Я же тоже начал меняться только когда пришлось расстаться с младшей дочкой. И вот так пришёл к пониманию, как важно для ребёнка ощущать в лице родителя того, кто всегда рядом. Да и вообще важно научиться быть той самой опорой для своей семьи, не только в материальном смысле. Был период, когда жена говорила мне «я устала», а я умничал: «от чего ты устала, кнопочки на стиралке нажимала?» Вместо того чтобы просто обнять, сказать, «ты моя хорошая, как я тебя люблю». Да пусть бы она вообще ничего не делала, разве это так важно? Зато была бы сразу атмосфера в доме, настроение хорошее у всех. Очень важно хвалить близких. И жену, и детей. Просто так тоже хвалить, а что такого, неужели это так трудно?!..

С горькой усмешкой он признаётся, что по юности мог иногда «поиграть в деспота». Но теперь это всё кажется ему смешным и глупым, ведь ничего, кроме холода и отдаления это не даёт. Вот так. И никакого «удобства» в беспрекословном подчинении детей Тимур не видит. Рассудив, что уважение, выращенное на страхе – хрупкая штука. Временная. Нет в этом ни любви, ни чести. И ответственности, кстати, тоже нет. Тот, кто только подчиняется – не способен принимать решения сам, а значит, не знает, что такое «ответственность». А человек без чувства ответственности – это незрелый человек. И пусть ребёнок на каком-то этапе не будет знать, уметь чего-то, Тимур считает, что приказы, давление, грубая сила не приносят хорошие плоды. Подвести естественным путём, дать возможность созреть в свой срок – вот так лучше. 

– Мне некоторые родственники выговаривали, мол, дочке уже 15! Почему ты сам себе одежду гладишь? Почему сам готовишь, стираешь? Да я прекрасно справляюсь, мне легче самому это сделать! Дозреет сама естественным путем – тогда и пожалуйста. Сейчас пусть учебой своей занимается, мне от неё не нужно бытовое обслуживание, я же не старый дед. Ну, вот ей 17 уже сейчас, и теперь она прекрасно всё умеет без моих нотаций. И с учёбой сама разобралась, и с этим. В общем, тут как всегда: всем же надо вмешаться, все же лучше знают, как в нашей семье надо жить. 

Чужд Тимуру и подход «мой дом – мои правила». Нет никакого «мой», есть «наш». Наш дом. Наша ответственность. Наша семья. Не «моя», где дети – то ли гости, то ли слуги. И правило в этом общем доме только одно: быть честными друг перед другом: «Ведь мы же семья и мы заодно».

Какой ты отец, если в самую трудную минуту от дочери отказываешься?

Трудно было удержаться и не задать вопрос, который так и крутился на языке…вопрос про «самый главный страх любого кавказского отца дочери». Конечно же, «про ЭТО». Ну, а вдруг? Неужели, и в этом случае примет? Даже с такой правдой? Не важно, что 21-й век на дворе и в других краях никто и внимания не обращает на эти вещи, но здесь за такое могут ведь…что угодно могут! Но Тимур и здесь полагается на силу доверия. Несмотря на то, что у девочки сейчас тот самый «опасный возраст», когда другие отцы частенько не выдерживают и устанавливают за дочерью тотальный контроль, либо поскорее отправляют замуж, дабы «избавиться от этой головной боли».

– Контроль не поможет. Нужен диалог. Мы часами можем с дочкой беседовать. Моё доверие – это тоже определённый стопор для неё. Я ей прямо говорю: «Мы в твоем возрасте были куда распущеннее, мы не были святыми. Это в девяностые-то, ну какие святые?!… А вы лучше нас, я горжусь вами, вы более осознанные, у вас есть ценности, самоуважение. Я доверяю тебе». И такое доверие сломать – рука не поднимется, правда?

– Ну всё-таки. Вот чисто теоретически…

– Ну, допустим, оступилась, и я узнал. Я и такой вариант держу в голове, просто потому что все мы живые люди, мало ли, от чего девчонка голову потерять может… Печально, да, но это не позор семьи, и точно не твой ребенок тебя позорит!.. Она сама себя позорит, как и я — сам себя. Как можно другого человека назначать ответственным? Что за идиотская фраза «ты мне не дочь», чуть что не так? Какой ты отец, если в самую трудную минуту от дочери отказываешься? Вот и доказательство, что никакой ты не хороший отец, а ничтожество, предавшее своего ребенка, свою семью, вместо того чтобы защитить. А честь отстаивают не наказанием своего ребенка. Это происходит опять из-за комплексов и диктатуры мнения каких-то недалеких людей. Уничтожил жизнь девчонки – и типа «очистился»? Это так не работает!..

Но есть тема, где проявить лояльность, возможно, ещё сложнее горцу. Мусульманину. Это религия. Однако, и здесь наш герой проявляет чудеса выдержки. Вопреки «модной» нынче тенденции «огнём и мечом загонять в рай», Тимур держится правила «нет принуждения в религии». Да, пусть он и отвечает за избранный духовный путь своих домочадцев как истинный мусульманин. И пусть от их выбора его сердце обливается кровью. 

– Я воспитывал детей в исламе, но недавно был момент, когда дочь призналась мне, что она агностик. Мы всегда вместе делали намаз, но я давно подозревал, что что-то не то… Потом я понял, что я что-то не так делаю: толкаю ребенка на лицемерие и обман, а она боится мне признаться. Но я же мусульманин и должен воспитывать детей в исламе… Это тонкий момент. Конечно, было больно. Когда верующий человек знает, что будет с любимым человеком за это неверие — это тяжело осознавать, так хочется спасти его!.. Но вера — это то, что дается свыше. Ни любовь, ни веру невозможно вызвать усилием воли. Это та милость, которая дается нам свыше.

Впрочем, это понимание пришло к Тимуру не сразу, и даже был момент, когда он позволил резкий выпад в адрес дочери, вплоть до угрозы отречься от неё, если она не изменит своего мнения. Но потом он понял простую вещь: «Кто я такой, если даже у посланников Божьих бывали в семье такие проблемы?». 

Вспомнил, что и сам не безгрешен: гитары, вон, стоят и раздражают его собственного отца. И он тоже просит сына: сожги это. И сын отвечает, что хочет сам дойти до этого решения. Всё то же самое. Так почему же с дочери такой спрос должен быть? 

– Мы с ней говорили очень много. Были слёзы, она металась: хочет верить, но верить по-настоящему, а значит, сама должна прийти к этому, без насилия. Я обнял её и сказал, что не отказываюсь от неё в любом случае. Мне показалось, что так даже правильнее. Тот, кто сразу отказывается – где же его вера? Что я за верующий, что я за отец, если сразу брошу ребенка со всем этим? Ей всего 17 лет. Я пришел в ислам в 19. Мой отец — вообще в 45. Дай Бог, чтобы она всё поняла, но веру нельзя навязать, просто можно объяснить терпеливо. Я хотел бы быть примером для нее как степенного верующего, а не категоричного фанатика. Так я буду вернее услышан. 

Тимур очень благодарен своему брату Артуру, в его лице он находит поддержку. И хотя брат младший, он нередко даёт ценный совет. Как и Тимур, он верующий мусульманин, но тоже не считает правильным добиваться соблюдения религиозных правил насилием. 

– Ну, а если дочь выберет не мусульманина? Или не своей национальности вообще кого-нибудь?

– Она может выбрать себе в спутники жизни человека любой национальности и расы! Что же касается веры… конечно, я бы очень хотел, чтобы она связала свою жизнь с мусульманином. А сейчас я могу только молиться за то, чтобы Всевышний одарил её такой Милостью. Её мама, например, пришла в религию через любовь ко мне. Кто знает, может, и у моей дочери сложится так же, тогда я был бы счастлив, конечно. А нет – что поделать. От того, что я стукну кулаком по столу и выставлю ультиматум, набожность не появится. Уж лучше я хотя бы просто буду в курсе происходящего, оставаться в контакте. И кто знает, возможно, однажды они всё-таки обратятся к религии.

И как оно вообще: быть отцом взрослой дочери?

В 25 лет Тимур остался вдовцом с двумя маленькими детьми на руках. Первые два года дети жили преимущественно у бабушки – мамы покойной супруги. Любимая семья, отношения с ними сохранились тёплыми по сей день. И анекдоты про тёщ Тимур ненавидит, ведь у него замечательная тёща – бабушка его детей! А когда он снова решил жениться, вместе с новой женой решено было забрать детей в их общий дом, чтобы они жили в полноценной семье. Родился третий ребёнок, и Тимур уже со знанием дела учил молодую мать, как купать малышку, как менять памперсы, кормить. Это было совсем нетрудно, куда сложнее оказалось рассказывать взрослеющей старшей дочери про особенности женской физиологии, про психологические изменения. 

– Я тогда уже был в разводе, дети жили со мной, и я не стал перебрасывать эти вопросы на старших женщин семьи. А что тут такого, даже если я сам всё это объясню? Это же не какие-то стыдные вещи! И «мужских суеверий» у меня нет, якобы от этого я стану менее мужественным. 

Тимур смеётся, когда слышит «я мужчина, вот мои рамки, а остальное — это бабские движения, не надо меня туда втягивать!» Из-за таких стереотипов есть риск упустить возможность стать по-настоящему близким своему ребенку. Особенно дочери, потерявшей маму! 

– Дочка приходит ко мне, рассказывает и про школу, и про личное. Я, конечно, реалист и понимаю, что всего она мне не расскажет, но то, что я должен знать – я знаю непосредственно от нее. При этом брат с сестрой друг друга не сдают! Это радует. Дочь доверяет мне не только как отцу, но и как другу. Бывает, делится и про парня своего, переживает. Ну, говорю, в 20 лет я не был таким умным, как сейчас, вот и он совсем молодой, дай ему тоже возможность пройти свой путь, созреть. Сам я слово «папа» заслужил, наверное, только лет 10 назад, а не когда биологически стал отцом. А вот когда ребенок тебя называет папой, любит, доверяет – вот это действительно отец. Ну, мне и вовсе нужно вдвойне стараться: и за папу, и за маму.

Когда у мужчины рождается дочь — в мире на одного мудака меньше становится

Вообще, сама судьба, похоже, давно уготовила для Тимура особый путь. На котором придётся быть и сильнее, и гибче, и жить, будто за двоих. Лет 15 ему было, когда Тимур услышал от своей мамы, что, оказывается, они с отцом ждали девочку. Даже имя ей придумали уже: Лаура. А родился он – Тимур. Пришлось срочно подбирать другое, для мальчика. 

– Но я был мягким, мне хотелось радовать маму, поэтому я с большим удовольствием мыл посуду, полы. Бывало, начищу кухню и никого туда не пускаю: жду, когда мама придёт с рынка, увидит – обрадуется. 

Когда Тимур стал папой в третий раз и дочке никак не могли придумать имя, его осенило: «Давай представим, что имя ей даёт моя мама? Назовём её Лаура?» Мамы Тимура на этот момент уже не было в живых, и это имя было бы как дань её памяти. Так и решили. А когда пришлось расстаться, имя любимой дочки и в каком-то смысле его собственное «женское имя» стало частью его сценического псевдонима: «Тим Лаур».

И всё же, «быть и за папу, и за маму» до конца своих дней Тимур не планирует. Женитьба – дело богоугодное и он непременно женится, когда встретит ту, с кем захочет разделить свою жизнь. Дети, к слову, совсем не против и даже очень этого ждут. Нет ни страха, ни ревности, потому что как отец им доверяет, так и они доверяют отцу. 

– Я учил их смотреть на вещи сначала своими глазами, а потом глазами другого человека, чтобы не были эгоистами. Они даже порадуются, когда я женюсь, ведь приятнее видеть спокойного, довольного отца. 

Планирует ли Тимур ещё детей в этом случае? Однозначно! И, конечно же, он хочет ещё одну дочку!

– Я рос в семье, состоявшей из одних мужчин. Мир мальчишек холодный, жёсткий. А неподдельная нежность дочки – её ни с чем не сравнить, это настоящее сокровище. Я не гоняюсь за всеми этими пацанскими штучками типа «продолжить род, фамилию», нет у меня таких комплексов. Я знаю кто я такой, и доказывать это сыновьями мне ни к чему. А дочка – она озаряет этот мир, дочки светятся. Это чистая кровная любовь, похожая на материнскую. Тебя любят не за что-то, а просто потому что ты есть. Я, кстати, работал три года в интернате и видел тех детей. Приходили к ним матери, порой совсем пропащие, а девочки первые бежали к ним: «мамочка, я тебя люблю!» Видишь такое и поражаешься: как? За что? А они любят просто так, ни за что. И они имеют возможность не скрывать эту любовь, в отличие от сыновей, которые беспокоятся за свой имидж джигита. Да, гораздо больше душевных сил, внимания уходит на воспитание дочек. И если мужчина не готов к этому «квесту» – тяжело будет и ему, и его дочке. Мужчина, у которого родилась дочь, многое должен пересмотреть. Он иначе начинает относиться к женщинам, если он разумный человек, конечно. Ведь сквозь призму своих дочек он начинает смотреть на других женщин: он сразу вспоминает, что другая женщина – это тоже чья-то дочь. Я иногда смеюсь, говорю: «Когда у мужчины рождается дочь — в мире на одного мудака меньше становится». Жаль, конечно, что на деле не всегда это срабатывает, ведь «родить ребёнка» и «стать отцом» — это разные вещи. С дочерью в мир приходит больше добра и света.

Дана Алова