Асият Ибакова уверена: в сорок лет жизнь можно круто изменить и осуществить то, о чем уже и не мечталось.
Я ожидала, что Асият живет в квартире с полками для кубков и вымпелов. Там фото гор и географические карты развешены по всем стенам; глобус, чтобы не новый, а потертый, видавший виды; всюду альпинистское снаряжение, о которое спотыкаешься на каждом шагу. А еще сувениры, много сувениров.
Оказалось, все не так. Квартира обычная, лишь две полки с чайниками и грузинской керамикой намекают на путешествия. И сама Асият мне представлялась жесткой, прямолинейной и до жути отчаянной. Ожидания не подтвердились. Загадкой осталось, как в одном человеке уживаются две личности. Одна занимается «неженским делом»: покоряет вершины, отправляется в несусветную даль за мечтой. Вторая: домашняя, послушная, живет по патриархальным правила и считает, что «мужчина – главный».
Хочу в Непал и все!
— А где же рюкзаки, ледорубы, палатки?
— Для них отдельная комната, иначе изо всех углов будут вылезать. Я не часто привожу сувениры, разве что подарки для близких. А если для себя, то вещь должна очень понравиться, так что бы мне хотелось ею пользоваться. Вот этот тибетский чайник с бирюзой — мой любимый, привезла из Непала. Он стал первым в моей коллекции. Но я поняла, что мы окружаем себя ненужными предметами. Вон у людей кран во дворе они там и посуду моют, и голову моют. Зато счастливые очень, расслабленные, постоянно улыбаются. По большому счету человеку для счастья очень мало надо.
В один из дней рождений я себе сказала: «Тебе 40, а ты ни разу за границей не была». И поехала. И не куда-нибудь в Европу, а в Непал. Это самое яркое событие в моей жизни. Вот в Дагестане ты стоишь на высоте 4 000 метров — и ты наверху, выше некуда, а в Непале 4 000 — и над тобой еще горы.
Гид меня уломал взять не один маршрут, а два сразу.
Первый был к базовому лагерю Аннапурны, он считается достаточно легким. Здесь было все: и белоснежные вершины, и подвесные мосты, и развевающиеся на каждом шагу цветные флажки с молитвами, и удивительной красоты зеленые просторы, поросшие экзотическими растениями. Вскоре эта красота закончилась, время от времени тропу пересекали остатки лавин и постепенно все сменилось белым сплошным покрывалом снега. Аннапурна, одна из самых опасных вершин Непала, ставшая могилой для многих смельчаков. Конечно, так близко мы не подошли, посетили базовый лагерь, отдали дань памяти легендарного альпиниста Анатолия Букреева. Побывать в этом месте, увидеть эти горы было моей давней мечтой.
Вернулись в Катманду на небольшой отдых и пошли на второй трек, вокруг массива Аннапурны. Он был сложнее, но еще красивее. Там перевал высотой более 5400 метров и мощнейшая энергетика. Ощущение, что ты в раю.
В последние дни поездки произошло землетрясение. Я потом полгода в себя приходила. Даже дома уже, когда муж во сне поворачивался, я вскакивала.
Землетрясения, обезьяны-мародеры и тибетский чайник
Дело было так. Мы преодолели перевал, завершили маршрут, счастливые возвращаемся в Покхару, нас обгоняет грузовик и попадает под обвал. Буквально в пяти метрах от нашей машины. Дорогу полностью заваливает камнем. Я думала, что это обвал грунта после дождя, мне даже в голову ничего другого не пришло.
В Покхаре нам тоже ничего не сказали, молча заселили в гостиницу. Мы приводим себя в порядок, вдруг мой гид, держа в руках телефон, говорит: «Знаешь, твоя подруга из Махачкалы пишет, что в Катманду землетрясение, город разрушен».
Сидим ошарашенные. Не знаем, что делать, аэропорт только там, а виза заканчивается, два дня осталось. Пошли в кафешку — там по телеку новости. И вот пока мы смотрим, меняется цифра в бегущей строчке, сначала 700, потом 800, 900 пострадавших. Это очень жутко.
Поздно спать легли, и в пять утра — бабах! — 7,5 баллов. Мою дверь перекосило. Открыть не могла, паниковала. Все побежали вниз. Вернулись за вещами только часа через три.
Я читала, что при землетрясениях и лавинах возникает инфразвук, он вызывает животный страх. Да, это правда. Еще люди кричат вокруг и это очень страшно.
На следующий день автобусы пошли в Катманду. Город действительно был разрушен: зрелище жуткое, кругом кучи кирпичей, покосившиеся заборы и упавшие электростолбы, жители бродят потерянные, в шоке.
И я через весь город понеслась за этим тибетским чайником в гостиницу, где оставила вещи. А там всюду обезьяны-мародеры. Кошмар. Окна нараспашку, а в них заскакивают и выскакивают обезьяны. Повсюду столбы обмотанные проводами, как сахарная вата на палочке, а на проводах висят обезьяны.
Вокруг аэропорта палатки, а кто-то прямо на земле сидит. Прошли регистрацию, а наш самолет не приземлился. После очередного толчка в воздухе развернулся и улетел. Еще пару дней мы на полу в аэропорту спали. Друзья дагестанские и муж переживали. Смотрели телек, а там жуткие кадры показывали. Но мужу даже в голову не пришло запретить мне ходить в горы, может, знал, что это бесполезно.
Жизнь меняет вектор
В различных министерствах и ведомствах я проработала 21 год. Мои поездки мешали работе, а работа мешала поездкам. А потом заболела мама. Стало не до работы и не до походов. Мне нужно было быть с ней. В это время меня и сократили, а я не сопротивлялась. И ни разу не пожалела. Сейчас занимаюсь исключительно туризмом. Есть готовые маршруты, работаю над новыми. Хотела бы сделать это бизнесом, у других ведь получается, а я не могу. Пока готовимся к треку, успеваем сдружиться. И не могу с друзей деньги брать.
Первый самостоятельный маршрут я наметила к Плато поднебесных засыпающих озер. Это название дал известный дагестанский альпинист Герман Анохин, он открыл его 1952 году, когда проходил свой знаменитый маршрут – траверс главного Кавказского хребта. Название такое, что вбилось в память.
Знакомый дал наводку на одного местного парня Асланбека. Тот, якобы, знает все тропы и согласен быть нашим проводником. Мы вломились к нему домой в 2 часа ночи с рюкзаками, 9 человек. Объявили, что завтра с ним идем в поход. Он даже виду не подал, что удивлен. Всех накормил, уложил. А утром встал, собрал рюкзак и пошел с нами. Что он нас не ждал, мы только через пару лет узнали, ему как-то сказали, мол, приедут туристы, но когда и кто не уточнили.
Через два года получилось организовать второй поход: на самое большое и труднодоступное озеро на плато – Халахель. Поход получился очень зрелищным, там идти местами приходится по узким, вырубленным прямо в скале тропам. А внизу, на дне каньона, бешеная река. Не для слабонервных. В этот раз мы взяли с собой еще одну туристическую группу. Я не брала с них денег, ко мне обратились, и я оказала услугу. Честно говоря, рассчитывала на дальнейшее сотрудничество.
Предложила совместный маршрут, который сама разработала. Мне отказали, и уже через 2 недели повесили его у себя на сайте. Даже указали женщину, у которой мы останавливались. Пишут, «мы остановимся в гостеприимном доме таких-то». Ну, извините, тебя там кто ждет? Это дом моих друзей. Ладно, тебя там примут, покормят. Но какое право имеешь? Вот такая у меня была попытка выстроить бизнес.
Ася на высоте и дома
Мне 48 лет, из них 40 я почти никуда не выезжала. Сначала строгие родители, потом строгий муж. Моя мама в молодости была альпинисткой, когда я ее альбомы рассматривала, переполняли эмоции. От альпинизма мама отказалась, чтобы быть с моим отцом. Считала, что когда женщина выходит замуж, то должна от чего-то отказаться.
Школьницей я записалась в кружок альпинистов, года три ходила. Получила значок «Турист СССР». Мы прошли очень красивый маршрут через Карадахскую теснину до Гуниба с восхождением на гору Маяк, это было мое первое восхождение. Потом отец потребовал оставить туризм, его аргументы были железными, мол, мне тебя отдавать замуж, а кто возьмет в жены туристку. Я с отцом спорить даже не пыталась, авторитет его в семье был непререкаемым, но еще долго болела горами.
После неудачного брака мне встретился человек, который, если не поддержал, ну, по крайней мере, не подрезал крылья. Я только благодаря ему сейчас имею возможность заниматься туризмом. Последние десять лет изменили мою жизнь и сделали ее по-настоящему счастливой.
Планировали поехать вместе с мужем, на 30-й всесоюзный маршрут, из Адыгеи в район Сочи. Он отказался за неделю или две. Я переживала страшно, а он мне: «Поезжай одна». Сам предложил. Я поглядела и думаю: «А поеду. Возьму и поеду». Теперь уже во вкус вошла путешествовать без него.
Что касается моих родных… Не скажу, что брат в восторге от моего увлечения туризмом, но никаких конфликтов по этому поводу не возникало. Мы с ним уважаем мнение друг друга. К тому же я уже раз доверила родным выбирать мне судьбу, с первым замужеством. Все. Больше никому не разрешала решать за меня. Так что никто мне не мешает, начальников надо мной нет, есть только муж, который меня поддерживает.
Я спрашиваю его разрешения насчет всего, что собираюсь сделать. Даже, если хочу платье купить и у меня отложено на это платье. Я ему скажу, — вот мне очень хочется это платье, можно я его куплю? Мне важно не только его одобрение, мне его разрешение важно.
У меня установка на главенство мужчины всегда. Я не люблю эту позицию — быть главной, решать вопрос.
Он, конечно, хочет, чтобы я была рядом, и не любит, чтобы я уезжала. Может, жалеет, что дал мне волю, но уже поздно. Меня теперь можно только понимать. И он понимает и поддерживает, принимает активное участие в подготовке, дружит со всеми членами команды. Даже подарки на праздники дарит такие, «туристические». Есть такое очень хорошее выражение «я девочка, я не хочу ничего решать я хочу новое платье». Вот это мне подходит. Я девочка я не хочу ничего решать, хочу в поход.
Рита Ройтман
Фото из архива Асият Ибаковой
DAPTAR 