В Чечне почти каждая женщина была хотя бы один раз избита мужем, заявляют местные правозащитники, которые занимаются проблемой домашнего насилия.
За помощью жертвы насилия обращаются только в том случае, если дело доходит до развода и встает вопрос об опекунстве над детьми. О том, какова практика защиты жертв насилия в республике «Даптару» рассказала адвокат Кемса Муслимова*.
По закону не получается
– Какие именно дела Вы ведете, Кемса?
– Мы работаем по всему Северному Кавказу. Я веду и гражданские, и уголовные дела, касающиеся любого вида насилия в семье в отношении женщин и девочек. Также веду дела, касающиеся семейных правоотношений, наследственных, имущественных и жилищных споров.
Дела по домашнему насилию, которые я вела и веду, уголовными назвать нельзя – правоохранительные органы часто отказывают пострадавшим женщинам в возбуждении уголовных дел. Дела проходили процедуру исчерпания на местном уровне, и только доведя их до международного уровня, мы добились некоторых результатов.
– Во что упираются, спотыкаются дела, которые вы ведете?
– Как правило, во влиятельных людей, которые замешаны в деле. Нам, конечно, было бы хорошо, если бы могли решать все эти вопросы по закону, как положено, но не получается. Так бывает каждый раз, когда дело касается представителя силовых структур или высокопоставленного чиновника.
Также, исходя из анализа заключений в делах, где дети разлучены с матерью, мы видим, насколько это влияет на детскую психику, как травмируются дети действиями взрослых. Часто в наши дела вмешиваются бабушки, которые не дают матери, единственному законному представителю, заниматься воспитанием, образованием или жизнью своего ребенка. Это ведь очень пагубно влияет на здоровье детей. Если ребенка не реабилитировать, не снять травму, которую он получает еще в детстве,то этот опыт переносится во взрослую жизнь, а дальше и в семью травмированного в детстве человека.
Учитывая, что во многих семьях в Чечне есть ребенок от предыдущего брака, получается, что примерно 30% нашего населения находится в состоянии психологической травмы. Это актуальная проблема для нашего региона.
Мы в нашей адвокатской конторе многим детям помогли, смогли сделать так, чтобы они проживали совместно с матерью. И мы видим, как счастливы эти дети, как они радуются, как их мамы радуются. Те вопросы, которые невозможно разрешить в Чечне – они у нас все находятся в Европейском суде.
Страдают дети
— Родственники бывшего мужа тоже, наверно, не оставляют в покое женщину, решившую заявить о своих правах на детей.
– Однажды мы получили сообщение через мессенджер WhatsApp со следующим содержанием (орфография и пунктуация сохранены): «Я Мимиева Мадина из села Новый Энгеной В 2000 году я вышла замуж за Тарашего СамданиАсвадовича проживающего в с Новый Энгеной Гудермесского р-на от совместной жизни у нас два мальчика Тарашев Рахман 2001 г.р. Тарашев Абдулла 2003г.р. Совместно мы прожили до 2005 года. После появления второго ребенка мы разошлись по причине того, что он избивал меня. Я старалась это скрывать ради детей, но у меня не получалось так как мой отчий дом находится в том же селе, где я была замужем.. После развода дети остались с отцом.. Он не только не соглашался отдать их мне, но даже не показывал. После нашего развода он женился. Как отец так и мачеха регулярно по разным поводам избивают мальчиков. 21.01.2015 года моему младшему сыну Абдулле мачеха нанесла резанную рану отверткой в области головы. Я подала заявление но по их просьбе я забрала заявление, надеясь на то, что после данных событий они т.е отец и мачеха не посмеют больше трогать моих мальчиков. 29.09.2015 года мой старший сын Рахман из-за ссоры с мачехой испугавшись что его изобьет отец сбежал в лес и находился в течение двух дней там. 01.10.2015 г. мне стало известно что Рахман, который находился в лесу в течение двух дней, упал с дерева и потерял сознание и его нашли подростки которые пошли в лес. Мы с братом выехали туда, и повезли в больницу. Одновременно сообщили отцу о том, что мы с ним находимся в больнице. Вечером того же дня отец его забрал домой. Хотя мы очень просили его оставить. На второй день утром 03.10.2015г.примерно в шесть утра ко мне стали стучаться, когда открыла дверь я увидела испуганного, заплаканного своего сына Рахмана. На нем не было живого места. Он был истерзан, избит очень жестоко.
Пожалуйста помогите мне в этом. Я видела множество случаев, на которые обратил внимание наш Глава Чеченской Республики Кадыров Рамзан Ахматович и принял меры. Поставьте себя на мое место, каждая мать и отец меня правильно поймет.. У меня самой нет матери и я не хочу чтобы мои дети росли без матери».
Весь род бывшего мужа моей клиентки, окружил здание суда
Я связалась с автором этого сообщения, она пришла ко мне на прием, мы написали заявление в полицию о том, что есть факт избиения. И только потому, что мы смогли обнародовать это дело, смогли добиться приговора – 150 часов общественных работ. Приговор, конечно, не строгий. Отец ребенка признал вину, что привело к особому порядку рассмотрения, который дает возможность снять треть срока. Учитывая, что дело хотели прекратить примирением сторон, я посчитала, что пусть будет хотя бы 150 часов, но в виде приговора. Сейчас мы подали иск о лишении отца родительских прав.
Во время процесса, весь род бывшего мужа моей клиентки, окружил здание суда. Они пришли в шесть часов утра к ее отцу и требовали, чтоб она ничего против бывшего супруга не говорила. Якобы, они везде договорились и его все равно не посадят. Это было сказано и в виде угроз, и в виде просьбы. Таким образом они пытались оказать на нее психологическое давление. Из здания суда мы видели, как они окружили машину ее отца. Даже при этих обстоятельствах они хотели вернуть детей отцу.
Очень долго мне не давали ознакомиться со всеми материалами дела. Долго писали приговор, боялись, что я опять его обжалую, потому что между судом и обвиняемым была какая-то договоренность.
Почему мужчины-адвокаты
не берутся защищать женщин
– В какую сторону изменилась ситуация с наказаниями за домашнее насилие за последние годы?
– Для меня самое главное, что начали наказывать за домашнее насилие над женщинами. Если раньше в 60% случаев решения выносились в пользу мужчины, то теперь в нашем производстве примерно 95% решений выносятся в пользу женщин. Это большой успех.
Раньше даже не обсуждался этот вопрос. У нас иногда женщины приходят и говорят: «А что, можно было обратиться в суд? И в пользу женщины могли вынести решение? В нашей республике?»
Правозащитная организация, в которой я работаю, специализируется как раз на решении вопросов опекунства после развода. Мы создали свою собственную практику ведения дел, где мы стараемся предоставлять доказательства необходимости нахождения детей с матерью. Раньше этих доказательств никто не искал и не требовал. Даже сами адвокаты без особого энтузиазма относились к тому, чтобы передать детей матери. Теперь во всех судах, где рассматривают подобные дела с нашим участием, мы обращаемся и к международной практике, приводим мнения психологов. Раньше, кстати, психологов вообще не привлекали. У нас всегда на руках заключение эксперта, где говорится о необходимости нахождения детей с матерью.
– Есть ли разница в том, что мужчина- или женщина-адвокат защищает жертву домашнего насилия?
– Мужчинам в Чечне сложно защищать женщину в таких делах, потому что между мужчинами возникает конфликт. Обвиняемый предъявляет претензии к адвокату в духе «Ты зачем защищаешь женщину? Ты что, не мужчина? Ты не понимаешь, что дети принадлежат отцу по нашим традициям?» и так далее. Обвиняемый пытается оклеветать женщину перед адвокатом-мужчиной. Говорит, что она вела аморальный образ жизни и недостойна воспитывать детей. Сами женщины предпочитают, чтобы их защищали именно женщины. Потому что больше доверяют, они рассчитывают на понимание с нашей стороны.
Семья не поддерживает…
– С какими сложностями в ходе следствия сталкиваются женщины, которые к вам обращаются?
– Бывают разные ситуации. Бывает, когда семья обратившейся к нам за помощью, не поддерживает ее. В таких случаях сложно защищать женщину. Например, у нас есть дело об изнасиловании дочери отцом. В этом деле жертву не поддерживают ее же родственники. Когда закончится срок госзащиты, я не знаю, что с ней будет. Ее нужно кому-то передавать. Насильнику отцу передавать ее нельзя, мать находится в другом браке. У нее там 4 детей. Муж матери не хочет, чтоб в его семье жила девушка, которая была изнасилована отцом, о которой знает вся округа. И это большая проблема.
Когда мы защищаем таких женщин, мы не знаем, откуда нам ждать угрозы
Но, как правило, к нам обращаются те, кто вопреки всему этому решил идти до конца. Это отчаявшиеся, готовые на все люди. Бывало в нашей практике и такое, что женщин, которые пошли в суд наперекор своим родственникам, вопреки угрозам со стороны бывших мужей, пропадали без вести и потом их находили мертвыми. Это случается нередко, потому что даже сами родственники жертв действуют по принципу «Нет человека — нет проблемы». Они не хотят огласки, позора для всего рода.
– А с какими проблемами приходится сталкиваться самим адвокатам?
– Если наш оппонент связан с какими-то силовыми структурами, всегда есть угроза в наш адрес. В офисе нашей организации сейчас проходит проверка. Мы подозреваем, что эта проверка – попытка подавить нашу работу. Есть несколько дел, которые мы ведем, в которых мы задели некоторых чиновников. Они не хотят отдавать детей, не показывают их матерям. Казалось бы, грамотные, с высшем образованием люди, но при этом они отказываются даже показывать детей матерям. Если они разводятся с женами, когда дети маленькие, то ждут когда ребенку исполнится 3-4 года и отбирают его.
Когда мы защищаем таких женщин, мы не знаем, откуда нам ждать угрозы. Мы, конечно, установили камеры в офисе, но мы не чувствуем себя в безопасности. Бывает, что мы часто замечаем за собой слежку.
Мы прячем жертв у себя дома. Потому что у нас нет никаких убежищ, а женщин не поддерживают ни родители, ни сестры, ни братья. Но, несмотря на такие условия, мы выигрывали многие дела.
– Насколько много в Чечне дел о домашнем насилии?
– Сложно ответить на этот вопрос точно, однако, чтоб вы понимали частоту таких случаев, скажу, что в декабре прошлого года ко мне обратились 4 женщины по факту избиения. Одна из них умерла от побоев.
Вообще, мы стараемся мониторить ситуацию, где бы мы ни находились. На похоронах, в больницах. Во время общения с женщинами становится ясно, что каждая вторая, если не первая, хоть раз была избита. И мы понимаем, что домашнее насилие не является основной причиной обращения к нам. К нам приходят только если дело касается детей и уже по ходу работы, мы узнаем, что имело место насилие в семье. По нашим наблюдениям, к нам обращается максимум 10% жертв домашнего насилия. Потому что боятся. Многих убивают еще до обращения к нам за помощью.
Милана Мазаева
*имя адвоката изменено в целях безопасности
DAPTAR 