«По селу потекли слухи, что я — ведьма. Дядя негодовал. Силком отвез меня к мулле. Мулла сразу сказал, что в меня вселились джинны». Новый рассказ Полины Жеребцовой — на «Даптаре».
Летом в Швеции особенно красиво. Вокруг озер — пышная луговая растительность, на побережье Балтийского моря растения произрастают прямо на засоленных грунтах. В крупных городах мимо людей может проскакать заяц или пробежать куница. Белки прыгают и резвятся у кормушек в парках на радость детям.
Приплыв в Стокгольм на пароме, я первым делом затерялась в извилистых улочках, размышляя о том, сколько же здесь ярких оттенков и улыбчивых лиц.
Мне попалась газета с объявлением о массаже горячими камнями. И придя по указанному адресу, я увидела молодую женщину с внимательными черными глазами. В ее облике было что-то очень знакомое. «Она с Кавказа!» — догадалась я и спросила:
— Вы говорите по-русски?
— Да! — обрадовалась женщина и представилась. – Джамиля!
Мне хотелось забыть войну и выбросить из головы кошмары, поэтому в поисках умиротворения я попала в массажный кабинет с высоким потолком, выходящий на широкую террасу, где росли в высоких кадках пышные туи и стояли плетеные кресла.
— Вначале массаж, затем зеленый чай, — сказала Джамиля.
— Отлично.
Пока я возилась с сумкой, в которой таскаю за собой по военной привычке воду, шоколад и лекарства первой необходимости, Джамиля грела камни и готовила массажный стол, выставляя его по уровню высоты.
— Боль в плече пройдет, если делать специальную гимнастику, — как бы невзначай сказала она.
От опытного мастера ничего не скроется, подумалось мне.
— И не тревожься из-за снов.
— Что?!
— Ох, — спохватилась она. – Извини. Я говорю на «ты», потому что на «вы» у нас считается неэтично.
— У нас тоже. Я из Чечни, а ты откуда?
— Из Дагестана.
— Но при чем здесь сны…
— Когда у человека удрученный вид, мы верим, что ему снились тревожные сны.
Мне хотелось расспросить ее, как она оказалась в Стокгольме, почему работает в массажном кабинете, но я оставила эти вопросы к зеленому чаю.
Джамиля продолжала лучезарно улыбаться, а ее глубокий пронзительный взгляд мгновенно отыскивал источник боли, словно женщина видела насквозь. После манипуляций с камнями, которые расслабили напряжение всего тела, она принялась тщательно прорабатывать ладонями болезненные участки.
Ноющая поясница прошла как по волшебству и как только мне представилась возможность я, усевшись в плетеное кресло, спросила:
— Как ты очутилась в Северной Европе?
— Очень просто, — ответила Джамиля. — Приехала к тетушке.
— Да? — несколько разочарованно протянула я. — И осталась?
— Иначе бы убили.
— Убили?!
Джамиля сжала тонкими изящными пальцами прозрачную стеклянную чашку, и вздохнула.
— Я скучаю за нашим селом. Там такое солнце! Такие горы! Здесь не растут бархатные абрикосы и крупный сочный виноград. А наши арбузы? Ты помнишь их вкус? Это же рай!
— Ты не можешь вернуться?
— Нет, — покачала головой Джамиля. — Не могу. Никогда.
— А я собираю интересные истории, — призналась я.
— Моя — неинтересная, — пожала плечами Джамиля. — Я родилась в месте, где от силы двадцать дворов и все живут домашним хозяйством. У меня была хорошая семья: заботливая мама, добрый отец, два старших брата и две сестренки. В период чеченских войн братья увлеклись радикальными мусульманскими течениями, и пропали в лесах. Отец горевал. Он всегда воспитывал нас словами, не бил. Затем военные принесли весть, что братья погибли. Дядя по отцу гневался, кричал, ругался. Он требовал, чтобы отец обходился с нами строго. Дядя привык бить свою семью, держать всех в страхе. Отец с ним и не спорил, но делал все по-своему.
— Наверное, это отлично, жить в такой семье?
— Да, — закрыла глаза Джамиля. — Я все время вспоминаю их лица. Мать и отец относились к нам, детям, с большой любовью. Когда мне исполнилось шестнадцать, приехали свататься из Махачкалы. Дядя сразу сказал, что меня спрашивать не нужно. Но отец меня позвал и сказал: «Если парень тебе не понравится, я в эту семью тебя не отдам» и разрешил несколько раз поговорить с молодым человеком, прежде, чем я приму решение. Парень мне понравился скромностью и спокойным характером. Он был старше меня на пять лет. Я сказала «да» и сыграли свадьбу. Родные купили нам квартиру в городе, и мы стали жить отдельно. Это была не жизнь, а мечта.
— И что случилось?
— Прошло четыре года. В будние дни я готовила, ожидая мужа с работы, а по выходным мы ездили к родным. Я хотела подарить мужу сына, а он твердил, что первой пусть родится девочка, чтобы помогала по дому.
Мои сестренки были уверенны, что редко кому так везет в жизни, как мне.
Однажды в субботу мы с мужем поехали к деверю. Разыгралась сильная гроза. Как потом сказали, в машину попала молния, и муж не справился с управлением. Автомобиль упал с обрыва в реку. Я ничего не помнила. Мне виделось, будто я вижу тусклый свет, но никак не могу всплыть на поверхность, перестав бороться, я упала на илистое дно.
Затем начали появляться картинки: я видела мать, у которой была обожжена рука. Отец захромал и не мог самостоятельно ходить. Родные были рядом, но я не могла сказать им ни слова. Это было похоже на глубокий сон.
На самом деле, врачи боролись за мою жизнь. Я пробыла в коме двадцать девять дней. Никто уже не верил, что я очнусь. Мужа похоронили, ребенка, которого носила, я потеряла…
— После комы или клинической смерти у людей нередко открываются способности…
— Мне некогда было думать об этом. Когда я пришла в себя, сестры меня забрали и привезли домой, в наше село. Я чувствовала себя странно, все время кружилась голова. Восстановление заняло полгода. С удивлением я обнаружила, что отец на нервной почве передвигается на костылях, а у матери на руке шрам. Она сильно обожглась, выпекая лепешки.
Затем начали происходить малообъяснимые вещи. Я увидела вокруг соседки Медни дым, окутавший ее с ног до головы. Сказала об этом. Соседка махнула рукой. Через неделю у нее загорелся дом, она еле успела выбежать. У пастуха при мне упала замертво корова. От ужаса я закричала, но оказалось, что это — галлюцинация. Старик-пастух посмеялся. Прошло два дня и корову задрали волки. По селу потекли слухи, что я — ведьма. Дядя негодовал. Силком отвез меня к мулле. Мне не давали еды и воды, долго читали молитвы. От обиды я плакала.
Мулла сразу сказал, что в меня вселились джинны.
— Неужели в Дагестане еще в такое верят?!
— Еще как верят! Соседи начали меня сторониться, дети бросали в след камешки. Я за порог боялась выйти. А тут еще отец позвал и сообщил, что дядя решил меня убить, чтобы спасти семью от позора. «Мы тебя отправим далеко-далеко, — сказал отец: — Иначе нельзя, не спасти». Я рыдала, просила его не разлучать меня с матерью и младшими сестрами. Но отец уже все решил. Он связался с тетушкой, которая вышла замуж без воли родителей и считалась «проклятой». Ее несколько раз обещали убить, но так и не добрались. Она с мужем-даргинцем поселилась в Швеции. К ней меня и вывезли. Из села пробирались под покровом темноты, чтобы дядя и соседи не остановили и не разорвали на части.
Целая секретная операция была!
— Вот это история!
— Дальше все просто. Пошла с тетушкой в полицию, написала заявление и мне дали ВНЖ. Затем — языковые курсы и стипендия. Когда пришло время выбирать профессию, тетушка посоветовала заняться массажем, сказала, что мои руки умеют исцелять.
— Это правда.
Джамиля смутилась.
— Но я все еще тоскую за нашим солнечным краем — на прощание сказала она.
Полина Жеребцова
DAPTAR 