Что ты можешь знать о женщинах, если у тебя нет дочери? Колумнист «Даптара» Джамал Рабаданов о том, чему может научить дагестанский папа свою дочку и чему дочка учит его.
Они приходят по ночам. С густой шерстью, обильным слюнотечением и острыми когтями, ревут, рычат и настигают ее. Еле живая от ужаса, она зовет на помощь нас. А мы не слышим крика и быстро поднимаемся по какой-то бесконечной лестнице…
Это самый распространенный скрипт кошмаров моей дочки. Ей – пять с половиной, и с недавних пор к имеющимся семейным проблемам (куда относятся попытки обучить младшего хождению на горшок, задача смазать входную дверь так, чтобы она перестала скрипеть, и дилемма «в школу спустя год или спустя два?») добавилась еще одна. Дочь преследуют страхи, во сне и наяву, за обеденным столом и на улице, с родителями и без них.
Пожалуй, да. В таком возрасте все дети чего-то боятся. Оно и понятно — телевидение наших дней безвредно только для существ со стальными нервами. А целевая аудитория чересчур впечатлительных натур и других кисейных барышень должна испытывать отрицательные эмоции. Детям – анимацию в монстрах, чудовищах и динозаврах, бабе – какие-нибудь страсти-мордасти, мужику – трупы и расчлененку новостей.
Но и здесь должна быть мера, без фанатизма. Когда ребенок боится темноты – это свидетельствует о его богатой фантазии. Когда ребенок испытывает тревогу за бестолковых родителей, которым иной раз преподает технику безопасности и ПДД – это умиляет и подает стакан воды в последние кадры земной юдоли. Но бояться того, что люстра в любой момент может упасть, причем упасть именно тебе на голову – это уже причина для визита к психологу. Потому что даже Википедии с ее пространным списком фобий неведома боязнь падающих на голову люстр.
Откровенно говоря, не очень доверяю психологам. Фрейда с Адлером уважаю за то, что объяснили народу, откуда ноги растут и почему они в коротких штанишках. Но частнопрактикующих современников, которые выдают себя за тех, кем на самом деле чаще всего не являются, старательно избегаю.
Все же мы сходили на сеанс, или как там это называется. К детсадовскому психологу. И нашли виновного в страхах дочери. Низко кланяйтесь мне, а я плавно, чтобы не оскорбить вас хрустом своих суставов, сделаю реверанс. Конечно я, который, сам того не зная, воспитывал ее страхом: не забирайся на горку – свалишься, не лезь в лужу – намочишь ноги, не трожь собаку – укусит. Ну, и кухонные разговоры об идиоте-начальнике и росте цен на продукты тоже очень способствуют развитию ребенка, как невротика. А еще в архивах отношений обнаружился эпизод, где я запер ее в темной ванной за непослушание.
Хорошая почва, на которой столько всего навязчивого повырастало. Прежде всего – лифт. Спускаемся мы чаще пешком, а возвращаться на десятый этаж таким же путем сил моих нет, поэтому маленькое испуганное сердце бьется-трепыхается, а папа стоит, как вкопанный, и не двигается: иначе обязательно застрянем.
Есть еще самолеты из Домодедово, маршрут следования которых проходит над нашим микрорайоном. И вот они могут упасть, опять же-таки на нашу голову. Летать в них, уплетая макароны из пластиковой посуды, мы почему-то не пугаемся, а вот ходить под ними страшно.
В детсаде не так давно объявили учебную тревогу с эвакуацией и другими противопожарными мероприятиями. Она после этого тряслась от страха при каждом финальном сигнале стиральной машины. В конце концов, я оторвался от компьютера и подробно ответил на вопрос «А что мы будем делать, если у нас случится пожар?». Продемонстрировал действие датчиков, реагирующих на задымление. Объяснил для чего в коридоре красная коробочка с кнопкой. Открыл шкаф с пожарным рукавом в тамбуре. Показал, как мы будем выбегать на балкон и рушить там тонкую стену большим молотком, чтобы пробраться к соседям, если пожар отрежет нам пути выхода во входную дверь. Соврал, что у соседей на балконе есть эвакуационная лестница, которую они на самом деле давно спилили.
С землетрясениями мы разобрались быстро. Открыл карту сейсмической активности и ткнул туда, где мы и где землетрясения.
Потом настал черед ночных кошмаров. Попросил нарисовать всех монстров, которые преследуют ее во сне. А потом мы их заперли на замок в нарисованные клетки, потому что рвать и сжигать рисунки она категорически отказалась. Каждому из семи – по клетке. Пока на минутку отлучился, она монстрам ключи рядом на гвоздиках нарисовала. «Зачем?» – спрашиваю. «Жалко их», – отвечает. «Так они же тебя мучают!» – «Они больше не будут. Вот только этот лиловый не хочет исправляться, ему ключ не дам». Я незаметно прошелся ластиком по ключам, так эта сестра милосердия снова их нарисовала, уже в руки исправившимся монстрам.
О монстрах из кошмаров я уже не слышу. Но по ночам она продолжала что-то тревожно бормотать. Тогда я решил поставить точку. Глаза в глаза, держа за плечи: «Ничего плохого с тобой не произойдет. Не бойся ничего. Я всегда буду с тобой рядом, потому что я – твой помощник и защитник».
И она успокоилась. Спит безмятежно. Я вселил в нее уверенность в отце.
Осталось вселить эту уверенность в отце в самого отца. А пока ее с ноль – не подавать виду. И купить на распродажах костюм Супермена.
P.S. Позавчера она совершила героический поступок для того, кто боится застрять один в лифте. Пока я возился с велосипедом при входе в подъезд, двери лифта открылись и выпустили соседа. Шустрый младший тут же забежал в лифт. Его сестра заметалась в панике. А двери уже закрываются. И вот в самый последний момент дочь храбро заскочила в лифт и задержала закрытие дверей. Выходит, что младшему повезло: у него, пока мал, целых два защитника. Такие сестры нынче – божий дар.
Джамал Рабаданов
DAPTAR 