Искусствовед Патимат Гамзатова о современном дагестанском искусстве, женском нраве и выборе в пользу семьи.
Как искусствовед Патимат Гамзатова занимается прикладным, традиционным искусством Дагестана, в то же время она часто выступает в качестве куратора выставок современных художников. Поэтому Патимат Расуловна умеет видеть ситуацию целостно. О том, каким ей видится современное искусство Дагестана и какую нишу в нем занимают женщины, побеседовал наш корреспондент.
— Патимат Расуловна, сфера Ваших научных интересов довольно широка: этническое, мусульманское и современное ювелирное искусство, мусульманское ковроткачество, народное и современное искусство Дагестана, советское и русское непрофессиональное прикладное искусство. Какое из этих направлений для Вас приоритетно?
— Легко заметить, что эти темы связаны друг с другом. Если ты занимаешься, например, традиционным дагестанским ювелирным искусством, то в какой-то момент тебе станет интересно народное искусство вообще: и керамика, и ковры. Если ты исследуешь народное искусство, то вполне естественно обратиться к тому, что делают современные художники, тем более, что искусство, как правило, живет за счет связи традиции и современности. А приоритетно то, чем я занимаюсь в данный момент: если я делаю выставку, значит, это самое главное. Если я пишу о чем-то статью, то именно предмет этой статьи для меня наиболее важен. Сейчас я пишу о функции украшений и о камнях в кавказской традиции, о том, как они используются в современной арт-рефлексии.
— Как Вы можете охарактеризовать состояние современного искусства Дагестана?
— Я вижу там много хорошего, гораздо больше, чем в других сферах нашей жизни. По материалам более раннего времени можно сказать, что дагестанцы вообще очень склонны к художественному ремеслу. Согласно статистическим данным во второй половине ХIХ веке Дагестан занимал первое место по разнообразию художественных промыслов в Российской империи. Эти промыслы частично остались. В начале 20 века у нас были заложены хорошие основы и в области изобразительного искусства: приезд Лансере, курсы рисования, которые он основал. В дальнейшем у нас сложилась прекрасная коллекция, благодаря деятельности Алибека Тахо-Годи, который, будучи одним из руководителей республики, сам приехал в Москву, пригласил экспертов – искусствоведов и смог получить прекрасные экспонаты из Музейных фондов Москвы и (тогда) Петрограда. То есть была очень хорошая база, на которой можно было учиться, приобщаться к живописи. Это все дало свои результаты: появилось Художественное училища имени Джемала, открылся художественно-графический факультет пединститута, в 1958 г. открылся Дагестанский музей изобразительных искусств, который очень плодотворно представлял как традиционное, так и современное искусство, а в постсоветское время появилась и «Первая галерея». На мой взгляд, дагестанское искусство довольно динамично развивается.
Мне кажется, женщины вообще больше трудятся.
— Как современное дагестанское искусство воспринимается профессиональным сообществом?
— Есть очень хороший статус традиционного искусства Дагестана на российской сцене. На западной – практически нет никакого статуса. Дагестанское искусство – просто белое пятно. Это и образ, и буквальное визуальное воплощение: если Вы откроете книгу по мусульманскому искусству, там обычно бывают географические карты. Границы обозреваемого в книге материала будут заканчиваться на Азербайджане. Почему так мало знают наше искусство? Дело в том, что книги по искусству Дагестана почти не выходят, а те, что выходят – без перевода на английский язык. Единственное англоязычное издание – это книга Ченснера о кайтагской вышивке, вышедшая в Лондоне. Она имела огромный успех, а сама вышивка стала предметов коллекционирования в Европе, Америке и даже Австралии. Что касается современного искусства, то выставки дагестанских и шире северокавказских художников проходят в Москве и других регионах России. А сегодня наметился и выход на международную сцену.
Нет условия, что современная художница должна быть обязательно эмансипированной или наоборот.
Недавно открылся филиал Государственного центра современного искусства во Владикавказе, который возглавила Галина Тебиева, опытный и очень профессиональный организатор и куратор. ГЦСИ проводят каждый год артрезиденцию «Аланика», куда приезжают художники Северного Кавказа, Дагестана в частности, также как и представители мировой артсцены, причем и Западной и Восточной. «Аланика» очень динамично набирает обороты. Начав с небольших «внутрисеверокавказских» программ, сегодня в качестве кураторов они могут пригласить известных на международной артсцене кураторов, таких как Берал Мадра (Турция) в 2013-ом или Сара Раза (Лондон) в 2014-ом. Это случай, когда «все флаги будут в гости к нам». Конечно есть и хорошие примеры выхода на международную сцену дагестанских художников, когда к их творчеству был проявлен интерес со стороны западных кураторов. Назову выставки этого года: масштабная персональная, ретроспективная выставка Эдуарда Путерброта в музее изобразительного искусства в Шардже, персональная выставка Таус Махачевой в музее современного искусства в Лейпциге и присуждение ей европейской премии «Будущее Европы», выставка Аладдина Гарунова в галереи Щукина в Нью-Йорке и конечно программа «Маркер» на «Арт-Дубае», курируемая группой «Slavs and Tatars» на которой были представлено искусство Центральной Азии и Кавказа. Соответственно появились и публикации в англоязычной прессе.
В моем кругу приветствуется, когда девушка получает образование, никто не сажает ее под замок и не выдает замуж в семнадцать лет.
— Много ли в Дагестане женщин-художниц?
— Да, много. У дагестанского искусства – женское лицо. Но не только художницы. Практически все галерейщики и кураторы – это женщины, что заметно постороннему взгляду. Об этом недавно написала Мария Байбакова (Baibakov Art Projects – Даптар). Посетив выставочную программу «Маркер», она обратила внимание на то, как много сделано на Кавказе женщинами. Зарема Дадаева (директор музея истории Махачкалы – Даптар) рассказывала о том, как к ней приезжали деятели культуры из Абхазии и очень удивлялись тому, что у нас столько женщин, профессионально занимающихся искусством и главное, горящих своим делом. Мне казалось, что так везде, но оказалось, что нет, раз это кого-то так удивляет.
— Как Вы думаете, с чем связана такая ситуация?
— Мужчины, может, и в меньшинстве, но очень яркие художники, завоевавшие серьезное признание. Почему большинство? Не знаю, мне кажется, женщины вообще больше трудятся. Девочки – более прилежные ученицы, если заглянуть в какой-нибудь вуз или школу.
— Да, но часто девушки, окончив институт, посвящают себя семье, прекращая профессиональную деятельность…
— Наши женщины умудряются все это совмещать. Дагестанки очень трудолюбивы.
Патимат Гамзатова и дагестанский художник Патимат Гусейнова
— Дагестанская художница – какая она? Эмансипирована или наоборот?
— Мне кажется, что нет каких-то четких установок, нет условия, что современная художница должна быть обязательно эмансипированной или наоборот. Она просто пытается в искусстве выразить свои чувства, переживания, мысли. Эти переживания несомненно связаны с современностью, поскольку художник или художница живет здесь и сейчас. И как в нашем обществе есть люди эмансипированные и традиционных взглядов, так и художница может быть такой или другой. Она выражает свои чувства, а эти чувства отражают и время, и взгляды, причем не только самой художницы, но и определенно круга людей.
— Может ли у живописи вообще быть «женский род»?
— Я думаю, что это в любом случае будет проявляться подспудно. Наша саморефлексия не достигла такого высокого уровня, чтобы мы понимали, что же такого в нас женского. Мы можем это увидеть в других, но в себе – гораздо труднее. Но мне кажется, вполне естественно, что если что-то делает женщина, она проявляет женские качества. Вопрос в том – всегда ли видно это другим людям.
— А как воспринимается социальная активность женщины в дагестанском обществе, на Ваш взгляд?
— Я могу судить лишь по своему кругу. В этом кругу приветствуется, когда девушка получает образование, никто не сажает ее под замок и не выдает замуж в семнадцать лет.
Восточная женщина не обременена бытом настолько как дагестанка.
— Что Вы думаете по поводу того, что в последнее время обществу, отчасти под влиянием исламской восточной традиции, навязывается стереотип о том, что кавказская женщина – не самостоятельна, во всем покорна мужчине. Ведь кавказская женщина и женщина Востока – это две разные истории…
— Естественно, стиль жизни дагестанской женщины и, к примеру, арабской, очень разнится. По моим поверхностным представлениям (я этим вопросом не занималась) от арабской или иранской женщины не требуется, чтобы она много трудилась. А женщинам Северного Кавказа, приходилось работать наравне с мужчиной. Поэтому кавказская женщина не закрывала лицо, это было бы очень неудобно. Но если говорить о каких-то базовых принципах – скромность, уважение к мужчине, тут я не вижу принципиального отличия – они исходят из исламских норм. Как мне показалось, восточные женщины живут более вольготной жизнью. Однажды в одной из восточных стран я была свидетельницей такой сцены. Мужчина с двумя женщинами пришел в ювелирный магазин. С ними были два ребёнка, маленький и немного постарше. Пока женщины выбирали украшения, малыш побежал на улицу. А второй побежал не к матери, а к отцу, с криком «папа, папа!» (это означало: «Беги за братиком»). Женщины ни на минуту не оторвались от своего занятия (выбора украшений). Конечно, у нас женщина, скорее всего, сама кинется за ребенком и наш «ребенок постарше» побежит к маме. Потом, у них на стол подают молодые ребята, а у нас – женщины, то есть, восточная женщина не обременена бытом настолько как наша. Если женщина больше работает, то ее роль и место в социуме будет иной. Хотя я не считаю, что арабские женщины менее социально защищены.
В дагестанской семье муж и жена, как правило, партнеры. Они уважают друг друга. С другой стороны, мы же не можем объективно оценить, как это все происходит в других сообществах. По исламу – женщина не обязана работать и содержать семью, если она делает это, то не из необходимости, а исходя из своего желания и способностей.
— Как вам удается совмещать работу и семью, при этом добиваться профессионального успеха?
— У меня довольно женский нрав и у меня никогда не было проблемы выбора: работа или дом? Безусловный выбор – это моя семья, но это не значит, что мне неинтересно то, чем я занимаюсь. Кажется даже, что это удобно: быть художницей или искусствоведом, потому что ты не обязан сидеть на работе с девяти до шести, ты можешь заниматься этим в свободное от семьи время. Но настоящий профессионал горит своим делом, и многие творческие личности забывают обо всем во время работы. (Вот маленькая зарисовка от одной известной художницы: она работает, ее мать смотрит за новорожденной, приносит кормить. «А что ты ее принесла, я же ее только покормила?» — спрашивает художница… А ведь прошло уже четыре часа.) Мысли могут поглощать тебя полностью. Так что иногда моя дочка, когда была маленькой, махала у меня перед лицом ладонью. Во многих традициях такой жест означает: «Ты вообще где? Тут или не тут?». Она конечно, данных традиций не знала, а вот то, что я не тут поняла и как мое внимание на себя перетянуть догадалась. Но в принципе, мне удается совместить дом и работу, ведь в государственном институте искусствознания, где я работаю, бывают присутственные дни, а всю работу ты делаешь дома или изучая музейные коллекции в соответствии с твоим планом. Изучаешь то, что тебе интересно и то, что ты, как правило, выбрал сам. Несколько раз приходилось заниматься предложенной темой, но в процессе работы это становилось жутко интересным: в искусстве как только ты погружаешься во что-то, оказывается, что это захватывающе.
Мария Нестеренко
DAPTAR 